Белль Аврора - Неукротимый (ЛП)

Даже окутанный темнотой, он не хочет, чтобы кто-то увидел его слезы.

Он старается быть сильным.

У меня болит сердце.

Медленно подходя ближе, я наступаю на ветку. Она с треском ломается, и он резко вскидывает голову и смотрит на меня.

Вскочив, как «Джек из коробки», он кричит:

— Оставь меня в покое.

Не делая больше попыток приблизиться, я кладу то, что принесла на землю и шепчу:

— Тебе больно.

Он внимательно смотрит на меня, осматривая предметы, которые я принесла и мое лицо, как будто ищет какой-то намек, что все это просто шутка.

Он хмурится и тихо произносит:

— Мне всегда больно.

Даже в темноте я вижу ненависть в его глазах. Она ярко сияет, словно день.

Я вижу, как его щека становится темнее. Сделав шаг вперед и широко раскрыв глаза, я говорю:

— У тебя идет кровь.

Дотронувшись до своей щеки, он трогает рану кончиками пальцев, убирает их, затем смотрит на свою кровь. Он медленно растирает ее между большим и средним пальцами. Ласкает кровь, как будто извиняется.

— Я-я могу помочь тебе, — заикаюсь я.

— Никто не может мне помочь, — подняв на меня свои холодные глаза, выплевывает он.

Он не может говорить со мной в таком тоне.

Уперев руку в бедро, я сердито смотрю на него.

— У меня будут большие неприятности, — шепчу я, — мой папочка будет сильно рассержен. — И.. и я пришла, чтобы помочь тебе.

Внезапно испугавшись, я продолжаю говорить более приглушенным голосом:

— Пожалуйста, позволь мне помочь тебе.

Мне нужно вернуться обратно в дом, прежде чем мой отец узнает, что я не в кровати.

На моем лице, должно быть, отражается весь мой страх, потому что он немного расслабляется и спрашивает:

— С какой это стати ты мне помогаешь?

Я не уверена.

— Тебе больно, — я пожимаю плечами.

— Всем вокруг все равно, больно мне или нет.

Мое сердце начинает бешено стучать.

— Мне не все равно, — шепчу я.

Какое-то время мы стоим, уставившись друг на друга.

Наконец, он походит ближе и спрашивает:

— Как тебя зовут?

— Алекса. Алекса Баллентайн.

Он кивает, но ничего не отвечает.

— А тебя как зовут?

Он пинает камень.

— Не важно. Ты забудешь мое имя сразу же, как я уйду.

У меня все внутренности завязываются в тугой узел. Мне необходимо узнать его имя.

— Нет, не забуду, — делая шаг вперед, обещаю я.

Подняв голову, он проводит рукой по своим грязным каштановым волосам, чтобы убрать их с лица. Он смотрит на меня чуть дольше секунды, затем произносит:

— Антонио Фалько.

Я хочу ответить, что мне приятно с ним познакомиться, но это будет неправдой.

— Сколько тебе лет? — переступая с ноги на ногу, спрашиваю я.

Он опирается о ствол дерева:

— Восемь.

Мне кажется, ему больше.

— А тебе сколько? — спрашивает он.

— Шесть.

Пауза.

— Скоро будет семь, — лгу я.

Его брови ползут вверх:

— Ты выглядишь старше.

Вау. Я просто то же самое подумала о нем.

— Почему твой папа причиняет тебе боль? — не подумав, выпаливаю я.

Его лицо каменеет.

— Он мой отчим.

Услышав шум в доме, я поворачиваюсь, и мои глаза округляются от страха.

— Пожалуйста, позволь мне помочь тебе, — повернувшись обратно к Антонио, шепчу я.

— Хорошо, — бормочет он, опустив глаза.

Радость и облегчение заполняют все мое существо.

Он делает шаг вперед, выходя на свет, и я ахаю. У него в щеке дыра.

Я нервно сглатываю, стараясь подавить подкатившую к горлу тошноту.

Взяв салфетку и антисептик, я предупреждаю его:

— Это штука очень жжет.

Но когда я прикасаюсь к его ране, он даже не вздрагивает. Он, не мигая, смотрит мне прямо в глаза.

Беру пластырь, открываю его и прилепляю на верхнюю часть скулы. Это не слишком-то помогает. Рана слишком большая. Но он, тем не менее, бормочет: — Спасибо.

Очередной шорох в доме заставляет меня вздрогнуть.

— Мне нужно идти. Еще увидимся, Антонио, — быстро шепчу я, глядя в его карие глаза.

Он смотрит вниз, на землю:

— Нет. Не увидимся.

И мы не увиделись.

Больше никогда.

Сидней. Австралия, 2014

Стук в дверь не прекращается.

Погружаясь глубже в матрас, я натягиваю на себя одеяло и сонно вздыхаю.

Тук, тук, тук.

— Алекса, поднимай свою задницу! Ты забыла, какой сегодня день?

Кажется, это Дрю.

Открываю глаза и издаю стон.

— Дерьмо, — я выпрыгиваю из кровати, как будто меня катапультируют. — Дерьмо!