Мерил Сойер - Поцелуй в темноте

– Пять лет! Какое долгое ожидание! Надеюсь, ты окажешься на высоте, Ройс.

Он добился того, чего не удавалось добиться ей: она снова его возненавидела. Ей совершенно не улыбалась роль дешевого ярмарочного приза.

– Теперь я буду тебя ненавидеть.

– Мне нравится твоя ненависть.

– Пошел к черту!

Его руки опять легли ей на груди. Они мяли ее плоть, теребили соски.

– Не забывай, ангел мой, что мы и так в аду, у чертей в гостях.

Чего ты ожидала, Ройс? Митч презирает секс не меньше, чем жизнь как таковую. И все же его отношение бесило ее. Ей хотелось от него… чего? Ласки, любви? Очнись, Рейс: ты в аду!

Митч впился в ее рот и, действуя языком, как отмычкой, принудил ее разжать губы. Его язык показался ей раскаленным наждаком. Но она оказалась способна прийти в возбуждение и от раскаленного наждака. Он почти усадил ее себе на ладони, заставив приподняться на цыпочки. Его вздыбленный член упрямо тыкался ей в промежность, пока не устроился поудобнее. Она не удержалась, чтобы не поерзать немного, упиваясь его жаром и упругостью.

– Ты не просто хочешь, чтобы тебя трахнули, ангел. Тебе это необходимо!

Это ее проняло.

– Ах ты, негодяй! Мне не нужно твое снисхождение.

Она уперлась ему в грудь обеими руками и отпихнула от себя.

Он поймал обе ее кисти одной рукой, лишив возможности сопротивляться.

– Я люблю благотворительные акции.

Она пыталась испепелить его взглядом. Может быть, заорать во все горло? Он будет иметь бледный вид, если соседи вызовут полицию. Он тем временем как ни в чем не бывало рассматривал ее обнаженную грудь, ходящую ходуном от учащенного дыхания. Соски жили теперь независимо от хозяйки: они еще больше напряглись, буквально потянулись к нему.

Он выпустил ее руки, и она безвольно уронила их по швам. Взяв ее за подбородок, он заставил ее посмотре!ь ему прямо в глаза.

– Я не большой любитель секса под открытым небом, но сомневаюсь, что ты доползешь до моей спальни.

Она уже открыла рот, чтобы наградить его проклятием, но он отвлек ее, запустив руку ей под юбку. У нее весь этот вечер было мокро между ног, а в последние несколько минут и подавно.

Он засмеялся низким смехом, полным чувственного призыва. Его пальцы проникли ей в трусы и сразу нашли место, которое больше всего нуждалось в ласке. Ее охватила восхитительная истома, мгновенно лишившая способности сопротивляться. Чувство вины, остатки благоразумия – все смыла волна желания, которую поднимали его неутомимые пальцы, не знавшие удержу.

Он неожиданно сменил тактику: недавняя пытка превратилась в нежную ласку. Она прикусила губу, так как почувствовала, что уже готова умолять его закончить начатое.

– Даю тебе последний шанс, ангел, – сказал он с презрительной усмешкой. – Скажи «нет», и я остановлюсь. – Он сгреб ее руку и прижал ее к своей ширинке, заставив стиснуть в кулаке его изнывающую плоть. – Иначе я позволю тебе ненавидеть меня до тех пор, пока не изгоню тебя из головы.

Митч мысленно обругал себя за опрометчивость. Ройс заставила его поволноваться: на какое-то мгновение ему показалось, что она скажет «нет». Он бы потом неделю бегал с фиолетовой мошонкой, но сейчас послушался бы. Впрочем, она ничего не сказала, и он перешел к делу.

Всего за несколько секунд он сорвал с нее последнюю одежду. В серебряном свете луны, просачивающемся сквозь листву платана, она показалась ему желаннее, чем когда-либо: светлые волосы ниспадали на обнаженные плечи, груди тяжело вздымались.

В ее силах было стереть его в порошок, так велика была ее власть над ним, но, на его счастье, ей сейчас было не до психологии, а он делал все, чтобы она не отвлекалась. При этом он проклиная себя за то, что снова ступил на тропинку, на которой однажды оступился.

«Изгоню тебя из головы». Эти слова произвели на Ройс сильное впечатление. Зачем сопротивляться? Она не могла отрицать силу своей страсти к нему. С каждым днем эта страсть становилась все очевиднее. Признайся, Ройс, будь честна хотя бы сама с собой. Из-за него ты потеряла разум. Митч знает, что ты не в состоянии дать ему отпор, и бессовестно эксплуатирует твою слабость.

Самое лучшее сейчас – отдаться ему. Ей тоже отчаянно хотелось изгнать его из головы. Она решила, что близость ослабит ставшее невыносимым сексуальное напряжение.

Если бы они переспали пять лет назад, это не превратилось бы сейчас в идею фикс. Неудовлетворенное желание часто превращается в пожар, топливом которому служит воображение. Действительность всегда кладет конец иллюзиям.