Юлия Туманова - Море волнуется — раз

— А? Тебя не слышно, Темыч! В общем, жди пятнадцатого, лады?

Вот так вот, сразу не слышно ему стало! Артем запихал мобильный под подушку и озадаченно запыхтел. Ника смотрела язвительно.

— Чего? — буркнул он. — Зря надеешься. Вовсе я не завидую.

Ну, конечно, конечно, нарисовалось на черной морде.

— Чему завидовать-то? — психанул Артем. — Может, Глафира эта настоящая стерва, да еще и с костяной ногой! И нечего на меня смотреть! Спать давай!

Он бодро захрапел, думая о том, как это Эдик решился на такой шаг. Женитьба — дело серьезное, в этом Артем был уверен на сто процентов. К тому же предполагающее некоторое наличие чуйвств-с. Тех самых, которые были ему неизвестны, а обнаруженные у других вызывали только ехидную, недоверчивую ухмылку. Эдику Артем верил. Значит, если друг надумал жениться, то самое — неизвестное, нелепое, невероятное — действительно существует.

После тридцати лет спокойной жизни осознать это было сложно. И, вместо того чтобы наконец заснуть, Артем стал себя уговаривать, что просто Эдику приспичило обзавестись потомством.

Да, эта причина казалась более обоснованной. И уж куда более реальной.

— Павел Антонович, к вам пришли, — сообщила секретарша.

— Кто? — нетерпеливо откликнулся он, не отрывая взгляда от монитора, где светились всевозможные таблицы, в которых следовало немедленно что-нибудь понять.

Он не понимал, но очень старался. Никаких встреч на это время не назначено, иначе электронный ежедневник оповестил бы.

Павел Антонович доверял технике безгранично.

— С телевидения, — между тем пояснили в селекторе, и Пашка уловил в голосе секретарши непривычные восторженные нотки.

Странно. Телевидение он точно не приглашал. Интервью без подготовки — это никуда не годится. Погнать их, что ли, поганой метлой?

— Это Тамара Содко, — захлебываясь от радости, уточнила секретарша. — Ну, Павел Антонович, программа «Горе от ума».

— «Горе от ума»?! А, так это Томка! Пускай заходит.

Томка зашла. Он помахал из-за компьютера и сообщил, что через две секунды будет в ее полном распоряжении.

— Привет, — наконец, выбрался Пашка из-за стола, — садись.

— Я уже сижу, — скромно потупилась она и от смущения закинула ногу на ногу.

Пашка покосился на эти самые ноги, потоптался на месте и спросил нерешительно:

— А ты что, от Ладки? У нее случилось что-то? Других предположений по поводу появления в его офисе известной телеведущей, а по совместительству — подруги сестры, не было.

— Случилось, — кивнула Тамара. Почему-то ему стало грустно. Как-то даже скучно быть таким проницательным.

Все в его жизни предсказуемо и привычно. Еще минуту назад он этим гордился. А сейчас… что-то как-то… обидно, вот.

Перетрудился, наверное.

— А что такое? — Он уселся на другой край дивана. — Что стряслось?

— У тебя сестра весит сорок килограмм, а ты спрашиваешь, что стряслось?! — с преувеличенной яростью выкрикнула Тамара.

Он безумно ей нравился, просто невероятное что-то. И они впервые встретились наедине. И где! В святая святых — его офисе.

Крышу у нее окончательно снесло, и собственным криком Тамара напомнила себе, что пришла по делу. И никаких «Я вам пишу, чего же боле!»

— Я что-то не понял, — буркнул Пашка, — причем тут Ладкин вес?

— Мы за нее волнуемся! — с силой выдохнула Томка.

— Я тоже, — кивнул он, — только ей на это плевать с высокой крыши.

— Сейчас модно говорить «с высокой секвойи», — поправила Тамара, чувствуя себя последней дурой.

Он посмотрел озадаченно, решая, наверное, вызывать ли неотложку или обойтись собственной охраной для выдворения этой идиотки.

— Так что, Тамар? Извини, конечно, но у меня работы полно, давай внятно обсудим проблему.

Если бы она могла внятно-то!

Дурацкая была идея, вот что определенно ясно. И чего она приперлась? Через час съемка, текст ни хрена не выучен, на лбу прыщ вскочил размером с помидор, Пашке до него дела нет, а зрители заметят и на смех ее поднимут, и будут в студию звонить да советовать протирать морду лосьонами, толченым горохом и прочей дрянью!

Тяжелый день.

— Паша, — сказала она с нажимом, — надо что-то делать!

— Что именно? — терпеливо уточнил он, косясь на часы.

Плакали таблицы. Ни черта он там не поймет.

— Спасать твою сестру, вот что!

— Как? — заинтересованно склонил голову он. — Я, между прочим, последние три года только этим и занимаюсь, можно сказать. Денег она у меня не берет, подарков тоже, вон машину купил, она ее матери отдала. Как будто для матери я не могу отдельную приобрести!