Роман Волков: Подарки ревности

А потом вдруг все захохотали.

– Да не мент он! – крикнул рыжий Макс через смех. – Герман нам рассказал про свою очередную роль!

– Артист! – добавил гитарист.

А Герман опытным жестом раскрыл свою красную книжечку и показал Марго. Это был студенческий билет студента второго курса Всероссийского государственного университета кинематографии (ВГИК), факультет режиссуры.

– А я сразу догадалась, – сказала Марго.

– Да? – удивился и немного обиделся Герман. – И как же? Даже мужик этот толстый поверил.

Марго подняла руку и стала загибать пальцы:

– Блокнот-Молескин. Ручка-Молескин. Мокасы «Аберкромби».

Все снова засмеялись, а с Германа немного слетел самоуверенный вид, что немного порадовало Марго.

– Дьявол кроется в мелочах, – огорченно сказал он, опускаясь на сиденье. – Промашка по реквизиту, недоработка художника по костюмам, и вот оно – полный провал.

Он сказал это так искренне и опечаленно, что Марго даже стало его немного жалко.

– Нет-нет, роль удалась. Импровизация великолепная.

Все-таки сложный человек Марго. Правильно говорила мама: сложный! И тяжело ей будет в жизни с таким сильным характером. Вот Катя уже вовсю сидит с музыкантами, дирижирует смычком, как будто сто лет с ними знакома. Что-то объясняет на своем музыкальном языке, и при этом уже держит Макса за руку, и тот, похоже, совсем не против, он и сам гладит ее руку. Все так быстро и просто, и оба счастливы. Вот у Марго так никогда не получится.

Они сидят с Германом на боковых сиденьях. Вроде бы очевидно, что они нравятся друг другу. Парень был, в самом деле, именно тем, кого она так долго ждала: яркий, интересный и мужественный. А еще харизматичный и разносторонний. А еще, конечно, с чувством юмора, современный и уверенный в себе.

И еще (это было, конечно, не самым главным, но все-таки важным) у него были немного длинные темно-русые волосы, глаза ярко-голубые. И сам весь стройный, подтянутый, с длинными красивыми пальцами, как у художника. Такую внешность обычно называют модельной.

Да, он не отрывает от нее взгляда, но не трогательного, как у Васяна, или просительного, как у Никитоса. Он уверен в себе, и его глаза словно бы говорят: малыш, все уже давно решено, и ты это знаешь, ты принадлежишь мне, а я – тебе. Хочешь поиграть в эти старомодные ухаживания? Что ж, давай поиграем.

Они болтали о всякой ерунде: о психологии, о Пензе и Перми, и что эти города часто путают по непонятной причине (то есть понятной – первые две буквы одинаковы), о спорте и о кино. Он обожал кино, и был уверен, что станет великим режиссером, рассказывал о съемках и мастер-классах увлеченно, но главное, очень интересно. Ну и в самом деле кино – это, конечно, не воркаут.

Хотя не в этом дело! Наверное, бывают гениальные мастера турника и брусьев и бездарные режиссеры. Так вот, когда Герман говорил про кино, это у него выходило так здорово, что хотелось все бросить и идти к нему на площадку, слушать его команды и хлопать этой странной штукой – хлопушкой.

– Ты с вокзала куда? В общагу? Давай я тебя провожу.

– Спасибо. Меня дядя проводит. Так что я в Москве не одна.

Герман улыбнулся.

– Теперь – не одна.

И тут он подсел к ней на сиденье, обнял ее и поцеловал, уверенно и властно, именно так, как хотела Марго. Да, в самом деле, теперь она была не одна. И это было прекрасно.

8 сентября в 23:19

«Всем привет, кто меня читает и комментирует! Особенно Васе и Никите! Напишу тут сразу подробно, а то межгород все-таки дорогой, да и всем все рассказать не получится!

Если честно, давно уже не писала в жэжэшке, но столько всего накопилось, что надо обязательно выразить! Напишу, а вы все читайте!

Вот и прошла моя первая неделя в Москве. Если честно, впечатлений так много, что даже не знаю, как их описать. Наверное, все и не получится.

Ну, начнем с того, что в Москве я все же не в первый раз. Но она каждый раз меня удивляет тем, что она такая огромная! Люди говорят: Москва – не Россия. Очень точно сказано, она в сто раз больше! Все, что есть в России, есть и здесь (и хорошее и, к сожалению, плохое). Я, может, постараюсь в другой раз об этом и подробнее написать, а сейчас только самое главное отмечу.

Что больше всего удивляет, конечно, это, что тут огромная скорость. Все делается быстро, и сам темп – сверхзвуковой. А иначе и нельзя, хоть немного отстанешь, разнежишься – и ты пропал, сметет тебя толпа, тут желающих миллион на одно твое место. Люди так к этому привыкают, что стараются хоть одну секунду, да отвоевать у города! Поэтому они и бегут по эскалатору, и несутся по станции, чтобы успеть попасть в уходящий вагон метро, и все делают на ходу: едят, читают и даже смотрят кино на планшетниках! Так привыкли жить в этой постоянной спешке, что физически не могут стоять на месте без дела. Вот это, наверное, первое, что бросается в глаза.