Лейла Мичем - Перекати-поле

— Знаете, Деке, вы всегда были чертовски классным полицейским. Жаль, что вы уже не на службе. Вот что я вам скажу. Дайте мне минутку, а после этого можете меня забирать. Рэнди Уоллес положительно не достоин такой чести. Он готов повесить Уилла Бенсона, когда последнему идиоту понятно, что тот слишком порядочный человек, чтобы кого-то убить. Я совершенно искренне, от всего сердца сожалею, что подставил под удар этого мальчика и его мать. Они же для меня были как родные. Обязательно передайте им, что я очень раскаиваюсь, что я все равно не допустил бы, чтобы Уилл понес наказание за то, чего не совершал, хорошо? Мне просто нужно было время, чтобы протрезветь.

— Вы все это можете сказать им сами, Рон.

— Ну да, верно, — глухо произнес Тернер. — Ладно, разрешите мне сходить в туалет и надеть пиджак. Я хочу хорошо выглядеть на фотографиях в газетах. И пожалуйста, выключите кофеварку.

Не прошло и минуты, как Деке услышал выстрел. Уже второй раз за день он обозвал себя дураком, даже хуже, чем просто дураком, когда взгляд его упал на конверт, который он продолжал держать в руке. Нужно было быть глупцом, чтобы не догадаться, что может быть у Рона на уме.

Выйдя вместе с Сильвой на крыльцо арендованного сыном ранчо, Кэти присела на ступеньку и подумала, что такой момент в ее жизни уже был. Когда-то, двадцать два года назад, она вот так же сидела на крыльце дома своей бабушки в ожидании Джона Колдуэлла, который должен был заехать к ней перед своим отъездом в университет Лойола. Тогда она была на третьем месяце беременности, Трей уехал еще две недели назад, и мысль о том, что она, возможно, в последний раз увидит перед крыльцом своего дома видавший виды пикап Джона, терзала ее сердце. Тогда, как и сейчас, в груди тлела слабая надежда, что Джон женится на ней и станет отцом ее ребенка. Но сейчас, как и много лет назад, надеждам ее сбыться не суждено. И вот она снова теряет его из-за Бога.

В тот вечер, когда Деке Тайсон принес известие, что Рон Тернер написал письмо, в котором сознавался в убийстве Трея Дона Холла, после чего сам застрелился, она подумала, что жизнь их восстановится. Тогда они с Уиллом и Джоном собрались, чтобы в последний раз побыть вместе, прежде чем на следующее утро Уиллу предъявят официальное обвинение в убийстве. Но Джон приехал сказать, что он сознался в этом убийстве и что вместо Уилла должны арестовать его. Он представил Рэнди гораздо более убедительный мотив, чем мотив Уилла, да еще и доказательства в подтверждение своих слов. Уилл в шоке слушал своего отца, рассказывавшего о доводах, согласно которым обвинить должны были его.

— Но, отец, ты ведь тогда был совсем мальчишкой, да и Трея ты не убивал!

— Как и ты.

— Ты не можешь занять мое место. Я тебе этого не позволю. Ты уже слишком стар для этого!

— А ты слишком молод. К тому же ты — мой сын.

— А ты — мой отец!

Они стояли, обняв друг друга, и плакали, когда неожиданно раздался звонок в дверь. Это был Деке, вслед за которым очень скоро приехал Лоуренс Стэттон со своим портфелем.

На следующий день появились еще более обнадеживающие новости, и снова принес их Деке. Он спросил у Рэнди, что тот собирается делать с пакетом, содержащим обличающие улики против Джона Колдуэлла.

Рэнди непонимающе наморщил лоб.

— Какие еще улики? Эти, что ли? — Он сунул в руки Деке маркированную коробку, в которой дополнительно лежал бумажный пакет. — Как насчет того, чтобы выбросить это в мусорный бак, когда доберешься до Амарилло и вернешь отцу Джону его стакан для воды?

Но даже после того, как тучи над их головами рассеялись, они все равно знали, что жизнь их уже никогда не будет прежней. Город в очередной раз показал свой изменчивый нрав, подхватив обвинения против нее и Уилла. Компания «Морган Петролеум» удовлетворила просьбу Уилла о переводе на другое место работы. Кафе было все еще закрыто, а Бебе с Оделлом находились в оплачиваемом отпуске. А Джон…

Кэти вздохнула. Она полагала, что, поскольку репутация его не пострадала, а Уилл был официально признан им своим сыном, Джон по-прежнему будет работать в приходе, который он так любил. Но она его плохо знала. Он решил продолжать жизнь во искупление своих грехов.

— Я не могу остаться, Кэти, — сказал ей Джон. — Не могу пользоваться любовью и преданностью Харбисонов, тогда как я этого не заслуживаю. Не могу продолжать двойную лживую жизнь в их присутствии. Теперь они справятся и без меня. У них будет отец Филипп. Он займет мое место в Доме Харбисонов, и я не сомневаюсь, что со временем они будут обожать его так же, как сейчас обожают меня.