Карен Смит: Ночь, которая решила все

— Я только вчера была у врача. Это утренняя тошнота. Правда, у меня она с утра до вечера.

— Но ты должна есть, — сказал он. Его тронула ее беззащитность. Ему захотелось охранять ее, защищать. Неведомое прежде чувство.

— Я понимаю, но некоторые запахи не могу выносить.

— Что тебе принести?

— Лукас, честное слово…

— Я должен тебя накормить. Может, ты хочешь пойти в другое место?

Его решительность убедила ее.

— Сандвич с индейкой было бы замечательно. И с содовой — без кофеина.

— Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо. Доктор сказал, что если я буду есть понемножку, но часто, мне будет легче.

— Я сейчас вернусь. — Он чуть не добавил: «Смотри, не сбеги». Но Оливия и не собиралась уходить. Она все еще плохо себя чувствовала.

Надо будет купить книги о беременности, подумал Лукас, направляясь в кафетерий. Информация — это сила, а он должен быть сильным во всем, что касалось Оливии.

Нежный ветерок ласкал волосы Оливии. Она расслабилась и наслаждалась тихой и солнечной погодой. Тошнота потихоньку проходила. Лукас выглядел таким озадаченным и растерянным. Она улыбнулась. Он явно привык контролировать ситуацию и быть победителем. Даже на рождественской вечеринке, когда он признался, что проводит Рождество в одиночестве, это звучало так, будто то был его собственный выбор.

Интересно, случилось бы такое, если бы она провела рождественские каникулы с матерью? Розмари Макговерн уехала в отпуск с несколькими учителями, и Оливия была очень рада за нее. Мама заслужила этот отдых. Она работала не покладая рук, можно сказать принесла себя в жертву, чтобы дочь смогла закончить университет.

Лукас сказал, что у него нет семьи. Никаких родственных связей? Куда же он летает на выходные?

Вскоре она увидела, как Лукас выходит из стеклянных дверей. Такой… высокий, уверенный в себе, и… такой сексуальный. В руках у него был поднос, на нем — сандвич с индейкой и стакан содовой.

Оливия не могла отвести от него взгляд. Почему у нее начинает дрожать все внутри, когда Лукас оказывается слишком близко? Наконец ей удалось выдавить из себя:

— Спасибо.

Лукас снова сел напротив и, отхлебнув кока-колы, произнес:

— Ты сказала, что думала о моем предложении. Он явно приглашал ее к обсуждению, но Оливия в самом деле считала, что обсуждать тут нечего.

— Я не могу выйти за тебя замуж, Лукас. Ты… ты… незнакомец!

— Не совсем, — парировал он. Ее пульс участился, и она откусила кусочек сандвича, чтобы выиграть несколько секунд.

— Я не хочу усугублять одну ошибку другой. Нам нужно больше, чем… чем…

— Страсть — вот как это зовется, Оливия. А это не так уж мало для начала. Но, может быть, ты права, не будем торопиться. Кроме того, у нас есть еще… Сколько? Восемь месяцев, прежде чем ребенок родится?

— Конец сентября, — пробормотала она, чувствуя себя очень неловко и понимая по его глазам, что он что-то задумал.

Он улыбнулся.

— Ну, если ты еще не готова выйти за меня замуж, то хотя бы переехать ко мне ты можешь?

— Считай это тестом на совместимость, предложил Лукас с легкостью, которой он совсем не ощущал.

— Тестом на совместимость? — недоверчиво повторила Оливия.

— Да. — Он наклонился к ней и почувствовал слабый, но влекущий и манящий аромат ее духов. — Давай посмотрим правде в глаза, Оливия. Нас тянет друг к другу как магнитом, а если мы сможем жить вместе, то чего еще надо? — По ее нахмуренным бровям он понял, что она в этом вовсе не уверена. Накрыв ее руку своей, он мягко произнес:

— Этот ребенок заслуживает самого лучшего. Разве не стоит попробовать? — Оливия колебалась. Не Стенли ли Уиткомб тому был причиной, подумал Лукас. — Если ты беспокоишься о слухах, то об этом никто не узнает. До поры до времени. И пока мы не поймем, что подходим друг другу, наши отношения будут строго платоническими.

— Мы будем жить как соседи по квартире?

— Именно. В спальне для гостей есть замок, чтобы тебе было спокойнее.

Она откинулась на спинку стула.

— Мне нужно подумать, Лукас.

Он понял: дальше давить нельзя.

— Ты не принимаешь решения спонтанно, не так ли?

— Не принимаю.

— Тогда как объяснить Рождество?

Ее щеки вспыхнули.

— Не знаю. Я никогда еще не поступала так безрассудно. Я привыкла просчитывать последствия своих действий. И поклялась себе не иметь секса до свадьбы.

Он был откровенно удивлен ее ответом. Чтобы женщины в наши дни и в таком возрасте придавали какое-то значение девственности?