Карен Смит: Узнай кто я

Шериф Такер Мэлоун отложил стопку бумаг и отодвинулся от стола в своем рабочем кабинете. Затем встал, устало расправляя плечи, и подошел к окну. Он не мог работать. И он знал причину, его отвлекала женщина, которую звали Эмма.

Обычно в Сторквилле праздник Хэллоуин проходил спокойно, только иногда случались мелкие беспорядки и хулиганство. Но Такер все равно решил задержаться на работе на всякий случай. Нет, если быть честным, то он остался из-за влечения к этой женщине, которая не могла вспомнить даже своего имени. К счастью, у нее на шее висело ожерелье с выгравированными буквами «Эмма» единственный ключ к загадке, которую Такер должен был разгадать. Неодолимое влечение к ней пугало его.

Он подошел к столу и взял фотографию Эммы, которую, размножив, собирался разослать в департаменты ближайших городов. Наверняка эту женщину уже разыскивают, у нее ведь должен быть дом и семья. Вор взял и сумочку, и шаль, и все, что помогло бы опознать ее. В Сторквилле ее никто не знал. Но она не могла приехать откуда-то издалека, в окрестностях города не нашли никаких брошенных машин. Все было так загадочно…

Сияющие зеленые глаза Эммы смотрели на него с фотографии. Вьющиеся волосы цвета меди обрамляли лицо, окутывали ее всю, как облако. У нее такая нежная кожа, такая милая улыбка, что все время, когда он смотрел на нее, ему хотелось…

Возьми себя в руки, приказал он себе. Ты должен выяснить, кто она, и отправить туда, к тем людям, с которыми она должна находиться.

Последние три дня она провела под его крышей, и Такер уже начинал сходить с ума от ее присутствия. Два месяца она жила у Джерти Андерсон, которая стала свидетельницей того, как на Эмму напали и ограбили. Но потом к Джерти неожиданно нагрянули родственники из Швеции, решив устроить сюрприз, и для Эммы больше не осталось места. Такер сразу же предложил ей пожить в его доме, прежде чем успел хорошенько подумать о своем предложении.

Такер взял кожаную куртку, снял шляпу с крюка на стене и решил ехать домой, надеясь, что Эмма заснула, ведь на часах уже одиннадцать.

Выйдя из кабинета, он остановился у диспетчерской и пожелал всем мирной и спокойной ночи. Диспетчер Кора Харпер улыбнулась ему.

— Вы сегодня засиделись допоздна. Поезжайте осторожно.

У Коры был мягкий голос, и она могла оставаться спокойной в любой ситуации. А еще она любила опекать всех и проявлять заботу.

— Свяжитесь со мной в случае чего, — сказал он, и Кора кивнула в ответ.

Его седан стоял у дороги как обычно. Садясь в машину, он думал о трех годах, прожитых в Сторквилле. Тут он обрел хоть какое-то спокойствие и умиротворенность. Работа здесь очень отличалась от работы полицейского в Чикаго, где он служил раньше. Жителям города понравился новый шериф, и его избрали на эту должность еще на четыре года. Здесь его жизнь обрела новый ритм и, может быть, даже какой-то смысл.

Такер проехал по маленьким уютным улицам, чтобы удостовериться еще раз, что все спокойно.

Вскоре он уже подъезжал к дому. И в который раз подумал, зачем он купил такой большой дом, слишком большой для одного человека: три комнаты и ванная наверху, гостиная, большая кухня, неотделанный подвал. Но дом продавался с большой скидкой, потому что ему требовался основательный ремонт.

Не то чтобы Такер мечтал в будущем обзавестись семьей. Он оставил эти мечты, когда подписывал бумаги на развод, и даже еще раньше, в ту ночь, когда…

Он оборвал цепь воспоминаний, которые для него были слишком тяжелы. Такер поставил машину в гараж и вошел в дом. Повесив куртку и шляпу на вешалку, он сразу же направился в кухню, где горел свет. Наверное, Эмма оставила его включенным для хозяина. По дороге он услышал приглушенное бормотание — работал телевизор. Похоже, Эмма еще не ложилась спать.

Эмма слышала, как машина подъезжала к дому, и приготовилась к встрече с Такером. Он сказал, что сегодня задержится, и Эмма решила дождаться его и провести хотя бы несколько минут с одним из немногих людей, которых она знала. После того, как ее ударил напавший на нее вор и она узнала, все ее прошлое исчезло, словно стерлось, и Эмма до сих пор не могла привыкнуть к этому. А что, если она никогда так ничего и не вспомнит? Что, если ей нужно начинать жить заново?