Екатерина Вильмонт: Со всей дури!

– Разве я такое придумаю?

– Девчуха, не бери в голову! Чепуха все это! Старая она, плохо ей, одиноко, вот и лепит невесть что. Забудь, ты же умница, все понимаешь. Забудь! У нас тут так хорошо, все тебя любят, все тебе добра желают.

Его ласковый голос всегда действует на меня как мощный транквилизатор. Через несколько минут я пришла в себя.

– Потанцуем? Ты же мечтала танцевать?

Генерал танцевал из рук вон плохо, но мне все равно было приятно топтаться с ним под музыку.

– Вань, а в академии, вас что, танцевать не учили?

– Нет, – улыбнулся он, – не до того тогда было. Ну, хватит, я тебе еще не все ноги оттоптал?

– Ни разу даже не наступил! Ты способный, Ванечка!

Мы вернулись к столу. Я выпила, и меня отпустило. В конце концов, я же настоящий индеец!

И вдруг я увидела, что к нашему столу направляется… экзотка! Потрясающе красивая, нарядная, с победительной улыбкой на устах. Что еще она затеяла?

– Простите, генерал, – обратилась она к Ивану. – Могу я пригласить вас на танец?

Иван растерялся.

– Извините, девушка, но…

– Ваня, российский офицер не может отказать даме в таком пустяке! – Я сама слышала, как у меня звенит голос. – Потанцуй с девушкой! Она обожает за мной подъедать!

Экзотка вспыхнула.

– Ты еще об этом пожалеешь! – прошипела она и исчезла.

– Что это? Кто она?

– Это что, Андреева девка? – догадалась мама.

– Да! Это она, Ванечка, прислала тебе ролик. Она следила за мной…

– Но ты зря так сказала. Понимаю, тебя захлестнуло… Бедная моя девочка… Ох, как ты побледнела! – встревожилась мама.

– Девчуха, успокойся! Я не дам тебя в обиду!

Я вдруг не сдержалась и заревела, уткнувшись носом ему в грудь.

– Ванечка, они меня ненавидят… И мне плохо, мне так плохо…

Ко мне подскочила Маруся.

– Пошли, умоешься холодной водичкой, сразу легче станет, пошли-пошли, а может, проблюешься, совсем хорошо.

Она обняла меня за плечи.

– Ваня, скоро верну тебе жену!

В туалете Маруся поставила меня у раковины, пустила холодную воду.

– Ой, как вода зажурчала, мне приспичило! Давай сама!

И она скрылась в кабинке. Едва я успела плеснуть себе в лицо холодной водой, как вдруг из второй кабинки выскочила разъяренная экзотка. Она схватила меня за горло и принялась душить. И больше я ничего не помню.

Я очнулась в больничной палате. Рядом сидела заплаканная мама.

– Очнулась? Ну слава Богу! Девочка моя, как ты?

– Да вроде ничего? А что со мной случилось, мамочка?

– На тебя напала эта девушка Андрея. Она была совсем пьяная. Если бы не Маруся, не знаю, что бы и было… Ну, она тебе сама расскажет. Она тут дежурит. Ты два дня была без сознания.

– А Ваня где?

– Везде! Всех на уши поставил. Ты, моя дорогая, не где-нибудь лежишь, а в военном госпитале. Тут замечательные врачи, говорят. И какой-то Ванин друг заведует отделением.

– Мама, а почему у меня на голове повязка?

– Ты головой ударилась, когда упала. Надо Марусе сказать, что ты очнулась.

Мама вышла из палаты и тут же вернулась с Марусей. Та была вся зареванная.

– Ладка, очнулась! Ну слава Богу! – Она мелко-мелко крестила меня. – Ну и напугались мы! А Ваня… Вот что значит настоящий командир! Не растерялся, подхватил тебя на руки, Пашкин папа был за рулем, и они повезли тебя сюда! Я за ними увязалась. А Евгению Петровну Пашка на такси доставил.

– Да скажи мне толком, что там случилось?

– А ты не помнишь?

– Вроде она меня стала душить…

– Ага! А там же все слышно! Ты захрипела. Я вылетела со спущенными трусами, как была! Гляжу, а эта тебя душит, я ее за волосы схватила, а она, тварь такая, вцепилась мертвой хваткой, ну я ее за руку укусила! Она взвизгнула и выпустила тебя, а ты уже, видно, без сознания была, упала и головой стукнулась, а она еще тебя ногой изо всех сил двинула… А я в трусах своих запуталась, не успела ее схватить! Только заорала что было мочи! Ее и заловили.

– А трусы-то подобрала?

– Да где там! Так без трусов сюда и мотанула! Не до того было! А эта тварюга в полиции.

Мама смотрела на Марусю с такой нежностью.

– А где все-таки Ваня?

– К врачу пошел, тот ему собирался что-то сказать. Ты ж в себя не приходила… Ой, Ладка, а ты есть хочешь?

– Нет. Меня тошнит.

– Ну так сотрясение мозга все ж таки! Ой, надо ж Ване сообщить, что ты очухалась!

– Куда ты несешься без порток?

– Обижаешь! Уже в портках, Мишка привез! Надо ж Ване сообщить!

– Так позвони ему, заполошная!

– Вот, Евгения Петровна, не успела очухаться, а уже самая умная! Алло, Вань, очнулась! Он сказал: «Бегу!»