Олег Руднев - Долгая дорога в дюнах

— Стреляй.

— Что толку?

— Стреляй, тебе говорят!

Только на миг осветилось суровое небо Балтики. Но это был счастливый миг — за ним сразу последовал радостный крик Филипсона.

— Корабль! Давай еще ракету.

— Последняя, — со страхом и недоверием отозвался Марцис.

— Ракету! — зло прохрипел Филипсон.

— Какой корабль? Что ты выдумываешь? — поспешно перезаряжая ракетницу, недоверчиво бубнил Марцис.

— Я видел огонь — вон там.

— А, может, это маяк?

— Какая разница? Стреляй!

Последняя ракета ушла в небо. С надеждой вглядывались в тьму рыбаки, но корабля не увидели. Только волны, волны и волны. Артур в отчаянии стиснул зубы — силы покидали его. Держаться самому, да еще держать обезумевшего от страха отяжелевшего очкарика становилось невмоготу. Рыбаки теряли последние силы. И когда, казалось, гибель была неминуема, где-то неподалеку раздались гудки парохода. Невидимый еще в темноте корабль подбадривал, давал понять, что их призыв о помощи услышан и принят. А вскоре из тумана показалось и само судно. Его спасительный борт придвигался все ближе и ближе. Именно в тот момент, когда оставалось продержаться последние минуты, Хенька безжизненно обмяк и стал погружаться в воду, увлекая за собой Артура. Еще немного и вода сомкнулась бы над их головами. Заметив это, Филипсон оттолкнулся от лодки, набрал в легкие побольше воздуха и из последних сил бросился на подмогу.

К утру море почти успокоилось. В нахлобученных на гребни волн белых барашках, оно напоминало сейчас матросскую тельняшку. Мерно переваливаясь с борта на борт, по нему шло шведское грузовое судно, ветер трепал голубой флаг с желтым крестом. Спасенные рыбаки — уже переодетые в теплые шерстяные свитера — сидели в просторной капитанской каюте и пили дымящийся грог. Им прислуживал рослый веснушчатый матрос с добродушной улыбкой на лице. Напротив за столом расположились капитан и старший помощник. Было необыкновенно покойно и уютно. Марцис сделал большой глоток, обжегся, блаженно прищурился:

— Все пил, — причмокивая от удовольствия, сказал он, но грог с маслом — это вещь.

Старший помощник перевел капитану слова толстяка и тот снисходительно усмехнулся.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — с сильным акцентом сказал старпом по-латышски, кивнул своему матросу и добавил несколько слов по-шведски — тот немедленно наполнил стаканы. — Капитан имеет честь сообщить вам, что под шведским флагом вы можете чувствовать себя как дома.

— Чувствуй как дома, но не забывай, что в гостях, — сострил Марцис, подставляя пустой стакан веснушчатому. — Дома-то мы, наверное, еще не скоро будем.

— Почему? — выразительно оглядел рыбаков старший помощник. — Вечером будем на месте, там о вас сообщат в Стокгольм, в советское представительство. Ближайшим судном сможете вернуться в Советский Союз… — швед выдержал паузу и добавил: — Если захотите, конечно.

Капитан, прислушивающийся к разговору, сказал еще что-то по-шведски, и старпом с улыбкой перевел:

— Капитан говорит, что такие мужественные моряки могли бы украсить команду любого судна под любым флагом.

— Нас вполне устраивает свой флаг, — ответил Артур.

— Вас? — иронично прищурился швед. — Вы всегда отвечаете от имени всей команды?

— Я убежден, что мои товарищи разделяют мое мнение.

— Мнение простое, — добродушно подтвердил Филипсон, — поскорей бы домой.

Швед вопросительно взглянул на Марциса. Тот глотнул из стакана и сказал:

— Лично мне надо побыстрее домой. Жена у меня, знаете… Лучше не опаздывать. Тем более, она рожать задумала.

Пальцы Хеньки нервно вертели пустой стакан. Он не принимал участия в разговоре, и Артур украдкой бросал на него испытующие взгляды. В наступившей паузе Хенька взял со стола бутылку виски, налил себе почти стакан — шведы бесстрастно наблюдали за ним — залпом выпил, хмуро посмотрел на старшего помощника:

— У меня просьба… Я могу отсюда, с корабля, послать личную телеграмму?

— Куда?

— В Лондон.

Это прозвучало настолько неожиданно, что рыбаки словно окаменели, только Марцис процедил сквозь зубы.

— Ну, Хенька… Ну, братишка…

Нервно дернулся было Филипсон, но Артур твердо положил ему руку на плечо. Швед вынул из кармана блокнот, достал ручку и официальным тоном произнес:

— Я готов принять вашу телеграмму.

— Куда идет ваша «Анна-Мария»?

— Швеция, Гетеборг. Говорите адрес.

— Лондон, — решительно повторил Хенька, — Кинсберроу-стрит, 112, миссис Страутниек.