Мари-Бернадетт Дюпюи - Доченька

На следующее утро Мари чувствовала себя такой слабой, что не смогла встать. Она стучала зубами от озноба и кашляла не переставая. Пьер, которого послали ее разбудить, кубарем скатился вниз по лестнице с криком:

— Мама, она заболела! Скорее иди сюда!

Нанетт поторопилась подняться на чердак. Она сразу поняла, что девочка простудилась. И в этом не было ничего удивительного. Бормоча под нос проклятия, она принялась за дело:

— Пьер, помоги мне! Мы снесем ее вниз и уложим на большую кровать. Потом беги в «Бори» и предупреди хозяйку. Скажи, что девочка заболела и не сможет к ним прийти. Бедная крошка! Но уж я-то поставлю тебя на ноги, слово Нанетт!

Известие о болезни девочки Амели Кюзенак восприняла на удивление спокойно. Похоже, ее не слишком заботило, скоро ли Мари приступит к работе. В доме оставалась старая служанка Фаншон, которой вполне по силам убрать в комнатах и приготовить обед…

Нанетт испробовала на Мари несколько домашних рецептов от простуды, которые не раз ее выручали. Ведь в деревне никто не станет вызывать доктора к больному, если тот всего лишь простудился!

Именно в эти дни сирота маленькими шажками вошла в сердце фермерши… Нанетт не переставая сетовала на то, что девочка такая маленькая, худенькая, почти прозрачная, и кушает, как воробышек.

Добрая женщина при каждой возможности хватала свое шитье и усаживалась у изголовья кровати, время от времени прикладывая руку к горячему лбу Мари. Она старалась развлечь девочку разговорами, но так, чтобы не слишком ее утомлять. Прошло три дня, однако кашель у больной только усилился, в груди горело огнем. И вот настал момент, когда она не смогла сделать глоток. Жар не спадал.

Жак, муж Нанетт, уведомил об этом хозяйку. Амели Кюзенак с раздражением ответила, что мужа дома нет, а сама она не знает, как лучше поступить.

Встревоженный состоянием Мари фермер позволил себе проявить настойчивость:

— Хозяйка, думаю, пора позвать доктора. Девочка может… Я хочу сказать, она очень плохо выглядит, поверьте, очень плохо! Жена уж не знает, что и делать!

Кусая губы, мадам Кюзенак сердито сказала:

— Я пришлю к вам доктора Меснара.

Доктор явился на ферму только через два дня. В тот самый вечер, когда Пьер, который не обменялся с девочкой и парой слов, испугался, видя, что ей очень плохо…

Девочка балансировала между реальностью и бредом, свернувшись калачиком на кровати и прижимая к груди фотографию Святой Девы Обазинской. Временами к ней возвращалось сознание, но потом она снова начинала бредить. Едва слышно она повторяла «папа, мама», потом начинала звать женщин, которых Нанетт знать не могла, — сестру Юлианну и мать Мари-Ансельм…

Доктор тщательно обследовал больную. В глазах его горел гнев, когда он сказал, качая головой:

— Девочка в двух шагах от смерти! Скажите, чего вы ждали, почему не позвали меня раньше?

После отчаянной борьбы за жизнь и благодаря прописанным доктором Меснаром лекарствам Мари все-таки победила начинающуюся пневмонию.

Прошло больше недели с того дня, как она приехала в поместье «Волчий Лес». За это время сирота ни разу не виделась ни с мадам Кюзенак, ни с ее супругом — муссюром, о котором Нанетт отзывалась с большим уважением и даже сочувствием.

Выздоравливала девочка медленно. Чтобы поправиться, ей нужен был отдых, солнечный свет и хорошая пища. Жан Кюзенак, которому фермер ежедневно сообщал, как себя чувствует девочка, с очевидным сожалением распорядился, чтобы Мари оставалась с Нанетт, пока совсем не выздоровеет.

Со слов Жака выходило, что Амели Кюзенак такое положение вещей совершенно устраивало.

— Я и не удивляюсь! — сердито бросила мадам Кюзенак своему супругу. — Она ведь незаконнорожденная! Неизвестно, чем болела ее мать. У таких женщин здоровые дети не рождаются. Пусть себе живет на ферме. Чем реже я буду ее видеть, тем для меня лучше!

Весна 1906 года обещала быть теплой и солнечной. На завтрак Мари, к которой понемногу возвращались силы, получила чашку подкрашенного цикорием молока и несколько ломтей хлеба. Нанетт, стоявшая у печки, уперла руки в бока и сказала:

— Моя девочка, наконец-то тебе лучше! Сегодня, пожалуй, поможешь мне немного. Работы у нас на всех хватит! Когда хозяйка захочет взять тебя в дом, она скажет.

Девочка не знала, что и думать. Зачем было приезжать за ней за тридевять земель, если хозяйке она не очень-то и нужна?