Семен Малков - Последнее искушение. Эпилог

— Это хорошо. И документы суньте обратно, — удовлетворенно бросил Резник. — Нам нужно, чтобы те, кто его послал, вытащили Гольца из тюряги.

В это время со стороны улицы послышалось завывание милицейских сирен, и бандиты растворились во тьме, оставив лежать уже пришедшего в себя и стонущего сыщика.

Меховая шапка спасла Сальникова от серьезной травмы черепа. У него не нашли даже сотрясения мозга. Однако из-за гематомы от ушиба кровоизлияние опустилось со лба на глаза, образовав черную маску, и на него было страшно смотреть. Побаливал правый бок: сильный удар в живот тоже не прошел без последствий. Но Виктору было не привыкать к боли, и уже к вечеру следующего дня он позвонил своему другу и начальнику.

— Мне, Мишка, тут немного не повезло: получил кастетом по башке от местных бандюков — так что говорю из больницы, — бодренько докладывал он будто с ним не произошло ничего особенного. — Как это случилось, расскажу дома, а пока сообщу главное.

Его звонок застал всю семью за ужином. Михаил, Света и их дочурки уже покончили с едой и пили чай.

— Это Витек из Одессы, — бросил Михаил жене в ответ на ее вопросительный взгляд. — Опять там попал в переделку! Не везет ему что-то, — и уже обращаясь к другу, озабоченно произнес:

— Ты погоди докладывать! Скажи лучше: у тебя все цело? Как тебя там лечат? Что советуют врачи?

— Да не бери в голову, Миш! Говорю же — на этот раз все обошлось. Но недельку здесь еще проваляюсь: хотят получше обследовать. Все-таки их четверо было на одного.

— А где и за что они тебя?

— В портовом кабаке — у меня там была встреча. А напали, чтобы проверить, кто я такой. Ни денег, ни документов не взяли.

— Ты прав — так и есть, — согласился с ним Михаил. — Ну докладывай, что удалось узнать о матери и сыне Голенко!

— Подробно доложу вернувшись. Самое важное у меня записано на пленку. Я ее так спрятал, что бандиты не нашли, — довольным тоном сообщил Виктор. — Там убедительные аргументы для Пети. Он не должен брать к себе бывшего друга. Дмитрий Голенко — опасный тип.

Михаил нахмурился — представил тяжелый разговор с сыном.

— Ты в этом уверен, Витек? Петя благороден и великодушен. Вопреки всему захочет помочь другу исправиться.

— А наша задача — его разубедить! — уверенно заявил Сальников. — Думаю, те факты, что привезу, помогут в этом. Петя любит Митьку, но факты, как говорят англичане, — упрямая вещь!

— Ну что ж, раз так, придется его образумить, — вздохнул Михаил, но лицо его выражало твердость. — И сделать это надо до того, как Петя примет решение. Я сына знаю: он потом не отступится!

Перед выпиской из больницы к Сальникову пришел посетитель. Это был следователь милиции Василюк. И без того низенький и щуплый, без погон, в штатском он выглядел и вовсе невзрачно. Молча протянув удостоверение, подождал, пока Виктор с ним ознакомится, и без лишних слов объяснил цель своего визита:

— Я пришел, Виктор Степанович по поводу вашего заявления о нападении неизвестных лиц у кафе «Якорь».

— Выходит, вы их не установили, — констатировал Сальников. — Впрочем, так я и думал.

— Это почему же? — остро взглянул на него старлей.

— По тому, как не торопились прийти мне на помощь, и как спокойно вели себя бандиты, хоть видели, что я сообщил по мобильнику о нападении.

Василюк поморщился, но выдержка у него была отменная, и он вкрадчивым тоном, не глядя на пострадавшего, прозрачно намекнул:

— Вам, наверное, Виктор Степанович, хочется поскорее вернуться домой, а расследование происшедшего… инцидента, — он паузой как бы подчеркнул это слово, — займет много времени. Так не лучше ли будет закрыть это дело?

Старлей поднял глаза и в упор посмотрел на Сальникова.

— И нам будет меньше мороки, и вам не придется здесь задерживаться.

Столь откровенное пренебрежение своим долгом повергло Виктора в шок, но ему стало ясно: если откажется, то застрянет здесь всерьез и надолго — ловить преступников явно не собирались. И, немного подумав, хмуро спросил:

— Если я правильно понимаю, вы предлагаете мне забрать назад свое заявление. И тогда я смогу отправляться на все четыре стороны?

— Не совсем так, — с хитрой ухмылкой уточнил Василюк. — Но, если вы захотите забрать свое заявление, мы закроем дело — и вы свободны!

Сальников взглянул на него с такой ненавистью, что тщедушный старлей съежился. Сальников махнул рукой:

— Ладно, считайте, что заявления уже нет.