Семен Малков - Последнее искушение. Эпилог

— Кто там так ломится? Входите!

В маленькой комнатке было не прибрано. На смятой постели, поверх одеяла, прямо в одежде лежала молодая светловолосая женщина, которую можно было бы назвать красивой, кабы не опухшее лицо и неопрятный вид. Причина этого бросалась в глаза целая батарея винных бутылок возле кровати. А по голому полу ползал ревущий во все горло ребенок девочка, не более двух лет. Она описалась и, по-видимому, была голодной.

— Вы бы встали, успокоили ребенка! — еле сдерживая гнев, потребовал у нее Сальников. — Неужели вам не жаль дочь?

— Разве не видите, я болею, — еле ворочая языком, пробормотала Зойка, но все же села на кровати, и ее взгляд стал более осмысленным. — А кто… вы… такой? И чего вам… здесь надо? — запинаясь, спросила она непрошенного визитера и пьяно икнула.

Сальников взял на руки девочку, снял с нее мокрые трусики, и ребенок сразу умолк. Затем передал матери и, как был в пальто, не спрашивая разрешения, сел на единственный стул.

— Я юрист и прибыл из Москвы от друга Дмитрия. Моя задача: разобраться в том, что случилось, и помочь ему выпутаться из беды, — слукавил он, стараясь установить с ней контакт. — Вы ведь его гражданская жена?

Он нарочно польстил Зое, и это сработало, она даже протрезвела.

— Вообще-то, да! Мы с Митей сошлись сразу, как его списали на берег, — подтвердила она, машинально поправляя смятую прическу. — Хотя после того, что случилось, пропади он пропадом! — ее глаза наполнились слезами, и она потянулась за бутылкой с остатками вина.

— Нет, вам пить больше нельзя! — опередив, Виктор отодвинул от нее бутылку подальше. — Пора встать и покормить ребенка.

— Тоже мне, указчик нашелся! Потерпит, она привычная, — огрызнулась Зоя, но не зло и, окончательно протрезвев, уже спокойно предложила:

— Лучше скажите: что я должна сделать, хотя Митька этого не стоит.

Поняв, что она готова к разговору, Виктор, не мешкая, спросил:

— Это почему же? Дмитрий вас с дочкой обидел?

Зоя нахмурилась.

— Леночка не его дочь. К ней он относился — как к пустому месту. А вот меня намучил по полной программе!

— Что: бил, изменял? — Сальников незаметно для нее включил портативный магнитофон. — Из-за этого вы на него злитесь?

— Да уж, изменял с кем только мог — тот еще кобель. И рукам волю давал, если что не по нем, — подтвердила Зоя. — Но хорошему мужику такое можно еще простить…

Пригорюнившись, она всхлипнула, и Виктор этим воспользовался:

— А что вы ему не можете простить?

— Предательства. Сколько с ним живу, знаю: как только найдет побогаче — сразу бросит. И изменяет не потому, что со мной плохо — не раз говорил: лучше бабы у него не было. Просто ищет повыгодней.

У Зои снова выступили слезы, она всхлипнула и горько заключила:

— Дмитрий по натуре — бессовестный. Эгоист и предатель. В этот раз тоже предал меня сразу же, как шикарная девка его поманила. Не посмотрел, что она с парнем. Вот сейчас и за решеткой. Там ему место! Ради своей корысти он на все способен.

Получив то, ради чего пришел, Сальников поднялся, и, поняв, что странный гость уходит, она спросила:

— Вы так и не сказали, чем я могу вам помочь. Хоть Дмитрий того не стоит, но я сделаю все, что требуется.

— Вряд ли это понадобится, — ответил он, находясь уже в дверях. — Но, если что — сразу дадим вам знать.

Осуществляя намеченный план, вслед за Зоей Сальников позвонил Оксане и, представившись уполномоченным Петра, попросил о встрече. Предчувствуя недоброе, мать Дмитрия сначала отказалась, сославшись, что ничего не знает о случившемся: она, дескать, не была в ресторане, помочь ничем не может. Но все же любопытство взяло верх, да и Резник ей порекомендовал это сделать:

— Пойди, Ксана! Надо узнать, что там у них на уме. Постарайся выведать, что затевают. Ты у меня — та еще хитрованка. Сумеешь!

— А вдруг он мент, Илюшенька? — боязливо предположила «хитрованка». — Может, они через меня к тебе подбираются, а я возьму и ляпну что-нибудь нам обоим во вред?

— Вот ты язык-то особенно и не распускай, — Резник насмешливо посмотрел на нее своими маленькими глазками. — Но вряд ли он из ментовки. Те к себе бы вызвали и стращать стали. Грехов у тебя хватает — сама знаешь.

Это было верно. Оксана понуро опустила голову, и, решив ее подбодрить, он покровительственно добавил:

— Но ты не трухай! Я там тоже буду со своими — в сторонке. В обиду тебя не дадим. А его потом проверим: что за фрукт и откуда?