Александр Хазин - И.О.

Если заглянуть в отчетные документы тех лет, мы увидим, что план артели перевыполнялся ежемесячно на 350–400 %, за 2 года было выпущено в продажу и реализовано свыше 8 тысяч матрешек. Артель трижды держала вымпел профсоюза швейников. У недоверчивого и дотошного читателя может возникнуть вполне закономерная тревога по поводу столь повышенного интереса рабочих, служащих и интеллигенции к старой купеческой матрешке. Недоверчивый читатель прав.

За все время своего существования артель "Промкукла" изготовила всего-навсего 100 матрешек, которые сдавались в магазин, затем покупались самими надомниками, снова сдавались в магазин и т. д. Таким образом, одна и та же партия кукол вращалась по кругу, делая иногда до четырех оборотов в месяц, а дефицитные материалы — парча, бархат и отделочный мех уходили по другому кругу, не столь широко известному.

Мысль, пришедшая в голову Аркадию Матвеевичу, по простоте была адекватна открытию закона земного тяготения или изобретению колеса (колесо, пожалуй, точнее передает самый дух этого замысла). Операция "Матрешка" намного превосходила операцию "Мимоза" по широте, остроумию и глубокому проникновению в психологию руководящих торговых организаций.

Очевидно, когда поэт писал про "охоту к перемене мест", он имел в виду главным образом работников торговли. И ничего удивительного в том, что Аркадий Матвеевич вскоре после матрешкиной баталии оказался в Ростове-на-Дону, где вступил в третий законный брак с гражданкой Авдотьей Кармелюк — кубанской казачкой, занимавшей должность заместителя директора ОРСа номерного завода.

Авдотья Кармелюк влюбилась в Переселенского сразу, без какой бы то ни было преамбулы. Увидев его, она поняла, что не зря хранила нерастраченными заложенные в нее горячими предками возможности. Сжатая в течение сорока двух лет пружина ее темперамента распрямилась и ударила Аркадия со страшной силой.

В Ростове Аркадий Матвеевич устроился в учреждение, снабжавшее научные лаборатории измерительной аппаратурой и имевшее такое длинное название, что, когда директор по телефону произносил его по буквам, это занимало половину рабочего дня.

Широких комбинационных возможностей здесь не было, дело ограничивалось небольшими операциями с тарой. Иногда, вспоминая свою прошлую научно-педагогическую деятельность, Аркадий Матвеевич пытался выступать на общих собраниях, поднимая вопросы учебы и идейно-воспитательного характера, но это почему-то не производило особого впечатления. Даже написанная для технического журнала статья под названием "Работа измерительных приборов в условиях буржуазной действительности" была возвращена со странным предложением больше не обращаться в редакцию.

Когда началась война, Аркадий Матвеевич был назначен ответственным по эвакуации лабораторной аппаратуры на Урал, куда вылетел, не успев даже попрощаться с женой. Впрочем, справедливость требует отметить, что на этот раз брак был прерван не по вине Переселенского.

Аркадий Матвеевич был затем мобилизован, всю войну прослужил в армии, где прослыл опытным интендантом и хорошим мужиком.

Если придерживаться шахматной терминологии, то за время своей интендантской службы Аркадий Матвеевич провел немало интересных, остроумных и изящных комбинаций. Но делом, по-настоящему достойным, стоящим на уровне операций "Мимоза" и "Матрешка", была операция "Ладан".

Демобилизовавшись после войны, он привез с собой не машину "оппель-лейтенант", не приемник "блаупункт" и даже не часы "омега". Он привез ладан. Двадцать пять килограмм ладану.

Неискушенный в торговых сделках читатель, вероятно, поинтересуется, на кой черт нужен был демобилизованному воину ладан, спрос на который в нашей стране, начиная с 1917 года, непрерывно падал.

Однако оказалось, что смысл всей операции как раз и заключался в том, что в нашей стране нет ладана. Продукт этот на корню закуплен Спасо-Шуваловской церковью, где как раз проходили летнюю практику студенты Ново-Афонской духовной семинарии, и ладан им нужен был до зарезу. Цена была назначена Переселенским безбожная, но Епархиальное Управление утвердило расход, соответственно завысив в дальнейшем церковные требы.

Со стороны работников культа никаких неприятностей не предвиделось, но неверующий следователь ОБХСС заинтересовался этим делом.

Аркадия Матвеевича спасла лишь удивительная находчивость адвоката, который под одобрительные аплодисменты жен подсудимых сказал: