Зинаида Каткова - Где ты, счастье мое?

— Да вы что? Рая…

— Вот тебе Рая! — она обрушила на голову шофера чемоданчик и, не давая ему опомниться, вытолкнула из кабины, с треском захлопнула дверцу. От удара чемоданчик раскрылся, содержимое его вывалилось. Рая не стала подбирать вещи, схватила заводную рукоятку, погрозила в окно. — Только сунься, башку разобью!

«Вот это да! — удивленно и восхищенно думал Аркаш, потирая макушку, где уже успела набухнуть здоровенная шишка, словно у ягненка начали прорезываться рога. — Ну и девушка… Шофера из кабины вытолкнула. Не то что наши деревенские — хи-хи да ха-ха».

Он подошел к кабине.

— Ну, успокоились? Или еще драться будете?

Вместо ответа Рая показала рукоятку.

— В Токтайсолу к кому приехали?

— А тебе какое дело?

Интересно получилось. Вы же на улице Токтайсолы были… Не сердитесь, сам не знаю, как это вышло. Потом только одумался. В гости приехали, да?

— Работать. По комсомольской путевке. А здесь на хулигана напоролась.

— Работать? Сюда? К нам? — заволновался Аркаш. — Да это же… Постой, это я хулиган?

— А то кто же? — Рая на всякий случай крепче зажала рукоятку.

— Да я еще никогда… На, смотри! — Аркаш протянул комсомольский билет. — Видела? А ты говоришь. хулиган. Выходит, на работу приехала. Ой, что же мы мешкаем! Я ведь хотел машину развернуть.

— Зачем?

— Шланг короткий. Не достает до кукурузы.

— До какой кукурузы?

— А вон, — Аркаш показал на ноле. — Разве я тебе не говорил?

— Ничего не говорил.

— Вот албаста! [27] [27] Ллбаста — бранное слово, здесь — возглас, выражающий крайнюю досаду. Тогда мне не мешает и второй рог набить, — Аркаш снова потрогал ушибленное место.

— Больно?

— Ничего, памятка останется.

— Ты про дело говори!

Кукурузу будем поливать. Эго наш комсомольско-молодежный участок. Смотри, из деревни целый обоз идет! Впереди, на машине, наш механик. Ты, сойди, ядам задний ход. Как достигну края поля — сигналь.

Рае стало неловко за свою оплошку, но раздумывать было некогда. она выпорхнула из кабины, отбежала назад.

— Дава-ай!

Аркаш, высунув голову из кабины, смотрит назад, но, кроме девушки, ничего не видит. «Какой сегодня счастливый день! Вот бы до утра так вместе работать…»

— Давай, давай! Стоп! Еще немного… Хватит! — Рая резко опустила поднятую руку.

Аркаш открепил конец шланга. Серебристая струя воды, шипя и брызгая, устремилась на ноле.

— Чуешь, как шипит земля?

— Это вода шипит.

— Нет, земля. Ишь, как жадно пьет.

— Ну и когда ты польешь всю кукурузу? — смеется девушка. — Или только краешек поля побрызгаешь?

— Не беспокойся, всю польем. Вон, Бахманов с той стороны заезжает.

— Костя?!

— А ты откуда его знаешь?

— Так ведь Катя, его жена, — наша соседка.

— Значит, ты у них будешь жить?

Рая не успела ответить, как примчалась подвода с пожарным насосом. На телеге сидел Виталий и еще два парня.

— Аркаш, показывай, где пожар — мигом потушим!

— Не видишь, в груди у него полыхает пламя! — увидев возле дружка незнакомую девушку, хохотнул Виталий.

— Так вот зачем он вперед всех укатил! Братва, что будем спасать — кукурузу или самого кукурузовода?

— А вот я вас самих чуток остужу! — Аркаш направил струю на парней. Те с хохотом кинулись врассыпную. Кто-то, изловчившись, вырвал шланг у Аркаша, окатил его самого.

— Братва, потушил! не горит, только чадит!

— Давай еще, а то снова вспыхнет!

Воспользовавшись суматохой, Рая шмыгнула в кабину. собрала свои вещички, с опаской обошла дурачившихся парней.

— Як Косте пойду. Еще увидимся!

— Слыхали? Они еще увидятся… Э, красавица, а мы еще увидимся нет?

— Увидимся! — донеслось в ответ.

Притихшие парни проводили её взглядом.

— Кто такая? — спросил друга Виталий.

— Знакомая Бахмановых, — нехотя ответил Аркаш и вдруг рассердился. — Чего рты поразевали? Беритесь за дело! И так сколько времени потеряли.

На другой день Бахмановы встали позже обычного. На столе уже шумит самовар, на шестке фырчит картошка, поджариваемая на свином сале.

Качырий в сенцах заправляет постель. Костя, как всегда, выбежал во двор на гимнастику. Сидя у окна, Рая наблюдает за ним.

Бабка Епремиха поставила на стол пышущую жаром сковородку, недовольно заметила:

— Каждое утро так изгибается. Удивляюсь, как ему не надоело? Погоди, еще гирю поднимать начнет, потом водой колодезной обливаться… Уй, как подумаю, мурашки по телу бегут!