Barbara Frischmuth: Мистификации Софи Зильбер

Как получился вдруг такой прекрасный обзор, подума­ла она, но подумала, видимо, уже во сне, довольно сум­бурном и странном, хотя вспомнить его во всех подробно­стях она бы уже не смогла.

Проснулась Софи от грохота,— в первый миг ей каза­лось, что это все еще сон,— от грохота взрыва, породившего огромное грибовидное облако,— зрелище, от которого ей стало не по себе. Потом, когда она очнулась, а грохот раз­дался опять, смешавшись с надсадным треском вертолета, она поднялась и взглянула на вершину горы.

Должно быть, опять работают подрывники на строи­тельстве новой туристской дороги,— так пыталась она убедить себя в безобидности услышанного и увиденного. Но вот опять раздался взрыв, и Софи вроде бы удалось простым глазом рассмотреть клубы дыма на том месте, где сквозь толщу горы прокладывали туннель.

Потом ее все еще затуманенный сном взгляд скользнул вниз по скалистому обрыву и опять остановился на ее собственных коленях, как вдруг ее будто что-то дернуло, и она снова вскинула глаза на обрыв, где скала, на полпути к вершине, была всего неприступней. Ей почудилось, что она видит там лицо Драконита, того самого господина, с которым они так подробно обсуждали Зильберову кол­лекцию минералов. И пока она уверяла себя, что это про­сто обман зрения, вызванный игрою света и тени на ска­листой стене, ей показалось, что она видит и руку этого господина Драконита: вытянув ее вверх, он гневно по­трясал кулаком в ритме очередного взрыва.

Софи потерла глаза. Но ведь этого не может быть, удив­ленно подумала она, как бы он мог туда взобраться, да и вообще, с одной стороны, он словно врос в эту скалу, с другой... Она попыталась опять отыскать глазами то ме­сто где ей привиделось странное явление. Но там не ока­залось ничего, кроме голой, поросшей колючками скалы, и Софи окончательно убедилась, что это было не что иное, как наваждение, морок.

В раздражении она поглядела на свои ноги и почувст­вовала, что кожа у нее болезненно натянулась. Надо по­скорей одеться и уйти, не то можно получить ожог. Спала она, скорее всего, совсем недолго, но близость воды так усилила действие солнца, что кожа у нее успела покрас­неть,— она проверила это старым способом, который при­меняла в юности: немного оттянула купальник, чтобы по­лучше рассмотреть разницу в цвете тела.

Когда она уже оделась и собралась уходить, то замети­ла приближавшуюся к берегу лодку. Там сидела Амарил­лис Лугоцвет и призывно махала Софи. По каменной осы­пи Софи спустилась к воде и подождала, пока Амариллис подгребет к берегу.

— Садись, поедем,— сказала та.— Один ив этих моло­дых ребят упал в озеро и утонул. Случайно поблизости оказались водолазы, так что удалось хоть вытащить тело. Софи испуганно уставилась на нее.

— Один из... из дельтапланеристов? Амариллис Лугоцвет кивнула.

— Совсем еще мальчик, и в двух шагах от берега. Софи вошла в лодку и села на весла, которые уступила ей Амариллис, Они доплыли до ущелья, где Амариллис втащила лодку в небольшой сарайчик.

Переодевшись, Софи спустилась вниз, чтобы пойти ужинать, и увидела, что Альпинокс и многие дамы еще сидят в вестибюле. Они расхватали разложенные там газе­ты и читали их, то и дело прерывая чтение возгласам изумления или ужаса; вообще вели себя так, будто сроду не держали в руках газет и они им в диковинку.

Альпинокс, на секунду подняв глаза, увидел Софи и предложил ей сесть в кресло рядом с ним. Софи еще не успела усесться, как он с большим удивлением показал ей фотографию в английской газете, на которой был снят далай-лама: беседуя с кем-то, он постукивал себя пальцем по лбу, и было совершенно ясно, что этот жест имеет ка­кое-то отношение к тибетскому языку, но отнюдь не имеет того оскорбительного смысла, в каком употребляется здесь, в этой стране.

— Вы только поглядите,— сказал Альпинокс, не отры­вая глаз от газеты,— мой старый друг. А до меня даже не дошла весть о том, что он изгнан из своей страны. Надо мне будет как можно скорее с ним повидаться.

— Ах да,— сказала дама с миндалевидными глазами, случайно оказавшаяся рядом.— Прискорбный инцидент, в самом деле — весьма прискорбный и, по всей вероятности, в ближайшее время непоправимый.— Она слегка покра­снела. Только теперь Альпинокс заметил, что Софи застыла от изумления.

— Ах, понимаете,— обратился он к ней с любезной улыбкой,— я иногда чудовищно преувеличиваю. Но мне действительно однажды довелось видеть этого человека,— он опять ткнул пальцем в фото далай-ламы,— можете мне поверить. В юности я был страстным альпинистом и, ко­нечно, пытался штурмовать гималайские вершины. Вот тогда-то...— Альпинокс подкупающе улыбнулся.— Только, к великому моему сожалению, мне не удалось ни одно из этих первовосхождений, о которых впоследствии так ино­го болтали.