Антон Фридлянд - Сталинбург

— Нужно спешить! — крикнул реб Лейб, возившийся в это время с шапкой Мономаха.

Он уже открепил провода, тянувшиеся к ней от стеклянных гробов и отбросил шапку в сторону. Теперь он подключал провода к двум дискам, поблескивавшим в его руках золотистым светом — с дисков свисали тонкие кожаные ремешки.

— Вы должны закрепить эти штуки на головах, так, чтобы они находились за затылком, — скороговоркой протараторил раввин. — Все случится, когда я произнесу заклинание. Давайте, прямо сейчас!

— Скорей! — Пашка дернул режиссера за рукав.

— Я рада, что мы повстречались… — прошептала Баррикада. — Никогда не забуду тебя!

— К черту все! — выпалил Матвей неожиданно для себя самого. — Я никуда не еду!

— Что за херня? — вырвалось у Пашки. — Ты что, с ума сошел?

— Иди один, — уверенно ответил Мэт. — Я остаюсь.

— Они же тебя здесь сгнобят!

— Это мы еще посмотрим, кто кого.

— Твою мать! — простонал парнишка.

Удары в дверь с каждым разом становились все сильнее и настойчивее. Скоро она слетит с петель — это понимали все.

— Я начинаю! — крикнул раввин.

Пашке ничего не оставалось, кроме как нацепить на себя золотистый диск с проводами, из-за чего он стал похож на какого-то инопланетного святого.

— Ни пуха, дружище! — Матвей обнял его на прощанье. — Спасибо тебе за все!

— К черту, — выдохнул Пашка.

Раздался удар такой силы, что вся усыпальница задрожала, и казалось, даже мумии заворочались. Баррикада прильнула к Матвею, а реб Лейб, заняв позицию между двумя гробами, возложил руки на стекло, поверх голов покойников.

— Не забудь в точности выполнить поручение, — обратился он к Пашке.

— Я все сделаю, — тряхнул головой тот.

Снова удар в дверь, снова вздрогнул гранит под ногами.

— Кто склоняется перед совершившимся… — начал раввин свое заклинание.

Нимб вокруг Пашкиной головы наполнился мерцанием.

— …тот не способен подготовлять будущее!

В тот же миг золотой диск вспыхнул ослепительным светом, и Паша ощутил: путешествие начинается. Последнее, что он успел увидеть, прежде чем яростная сила выдернула его из усыпальницы — то, как слетают двери с петель и в зал врывается орава военных с автоматами наперевес.

Он пришел в себя в подвале завода «Красный богатырь». Страшно хотелось смыть с себя пыль Священного Союза и напиться, чтобы на время забыть пережитое. Но не сейчас, потом. Сейчас нужно выполнить задание, полученное от раввина. Он посмотрел на часы — десять двадцать пять. Он успеет. Он должен успеть.

«Каждый день ровно в полдень в телецентр входит курьер. Он забирает там квадратный красный конверт, который затем пересылают в Сталинбург», — так начиналась письменная инструкция, переданная ему реб Лейбом.

Лика, ожидавшая возле выхода из цеха, согласилась подбросить его до телевышки — она сама собиралась повидаться там с мужем. Где Матвей? «Он остается здесь, — ответил Паша. — Просил его не ждать». Похоже, странности деверя ее уже не удивляли.

«В этом конверте заключена сила, на которую опирается власть Птушки. Ему нужно подпитываться этой силой каждый день, иначе Священный Союз падет».

У телецентра они оказались за двадцать минут до полудня. Певица отправилась к мужу-продюсеру, водитель Гена заехал на подземный паркинг, а Паша принялся ждать у входа. Ему не нужно было устраивать засаду — его внешность так органично вписывалась в телевизионный ландшафт, что он был практически невидим. Курьер вышел из здания в пять минут первого.

«Ты должен отнять у курьера этот конверт. Отнять и уничтожить».

Прыщавый юнец в футболке с надписью «СССР» на груди и в бейсболке с двуглавым орлом вприпрыжку спускался по ступеням, размахивая красным конвертом. Верхом на электро-самокате, который Паша забрал из багажника Ликиного автомобиля, он двинулся наперерез курьеру.

«От того, выполнишь ли ты это задание, зависит судьба человечества. Если мы не остановим Птушку, начнется война, какой еще не видел мир. Только ты можешь ее предотвратить».

Юнец заметил его боковым зрением, но не успел увернуться — Паша ловко выхватил конверт и, когда курьер бросился за ним, увеличил скорость, не обращая внимания на крики за спиной. Спустя десять минут он уже был далеко — и от курьера, и от телецентра. Прислонив самокат к скамейке, плюхнулся на нее и, затаив дыхание, распечатал конверт. Оттуда выпал диск, на обложке которого были написаны всего два слова: «Лебединое озеро».