merckucio: Сделай свой выбор

-А нас все слышат? – я испугался, что мои сомнения могут неправильно понять.

- Конечно же, нет! Это происходит у тебя в голове. Мы общаемся мысленно. Так что ты выбираешь?

Я задумался. А действительно, что мне выбрать? Родители, на сколько я знаю, учились на Гриффиндоре, Рон тоже мечтает о нем, Хагрид говорил, что это лучший факультет. Тем более трус Малфой отправился на Слизерин, так что выбор очевиден, только…

В моей памяти всплыло лицо Гермионы, садящейся за стол Слизерина…

- Я сделал выбор. Слизерин!

- Ты уверен?

- Абсолютно.

- Ну, что ж, это твой выбор… И мой ответ – СЛИЗЕРИН!!!

В Большом зале повисла мертвая тишина.

- Зачем ты это сделала? Зачем ты выбрала Слизерин? – яростно зашептал я, садясь рядом с Гермионой.

Она посмотрела на меня и в глазах прочиталась боль и страх.

- Я… я… мне стало очень обидно от слов Малфоя… я предполагала, что так и будет, ведь я читала о том, как относятся в волшебном мире к маглорожденным… а после его слов стало так обидно… и… я решила, что если я пойду на их факультет, то смогу доказать, что они не правы… Шляпа предлагала мне Когтевран или Гриффиндор, но я решила… что хочу попробовать… и вот…

У нее начали катиться слезы. Я не смог сдержать порыв и обнял ее. Она уткнулась мне в плечо и, всхлипывая, продолжила:

- А когда… я села за стол… и на меня уставились… с таким презрением, что… я поняла какую ошибку совершила… я хотела…

Ее голос потонул в слезах.

- Что, Поттер, уже утешаешь свою подружку-грязнокровку? – ядовито проговорил сидевший неподалеку Малфой. – Уже думаешь, куда ее спихнуть, чтобы не стать позором на факультете?

- Заткнись! – сквозь зубы процедил я. Ярость и обида опять начинали подниматься во мне. Хотелось вскочить и вбить ему его же слов кулаками обратно в грязный рот. – Иначе я…

- Что? – он вальяжно ухмыльнулся. – Опять кинешься избивать меня из-за своей грязнокровки, сумасшедший Поттер? При преподавателях?

Я оглянулся. Большая часть стола смотрела на нас. В их глазах мало что можно было уловить, но недружелюбность так и сквозила в их взглядах. Я понял, что мы в меньшинстве.

- Что скажешь, Потти? – Малфой ухмыльнулся.

- Ничего, - опять сквозь зубы процедил я. Гермиона все еще всхлипывала у меня на плече.

- Это правильно! – он опять ухмыльнулся. – Сейчас я оставлю тебя в покое, но это ненадолго. Запомни, мы теперь в одной лодке.

Я и сам уже это понял. Но сейчас для меня приоритетом была Гермиона. Надо было приводить ее в себя, чтобы остальные стали меньше пялиться и привлекать к ним внимание.

- Гермиона, ты слышишь меня?

Она подняла на меня опухшие глаза. В них была боль и отчаянье.

- Я с тобой. И у нас все будет хорошо! Ты мне веришь?

В ее глазах появилась искорка надежды. Она хотела поверить.

- Да, Гарри, я верю тебе…

На следующий день

- Я не мог заснуть. Я волновался за тебя. Как ты?

Мы сидели в Большом зале на завтраке, где появились одними из первых.

- Все в порядке… Хотя, - она задумалась. Под глазами были мешки, они покраснели и было видно, что она плакала. – После речи профессора Снейпа я поняла, что все еще хуже, чем я думала! Помнишь его слова «Мы не выносим сор за пределы факультета. Мы одна большая семья, со всеми вытекающими. Хотя и в семье не без урода». Помнишь, как он на меня посмотрел! Как на мусор, как на какую-то… грянокровку!

И она опять зарыдала. Я обнял ее.

- Успокойся, Герми!

Она подняла на меня заплаканные глаза.

- Ммменя… так еще… никто не называл… Может только папа иногда…

- Извини, я не хо…

- Нет, ннет, Гарри… Все нормально! Мне… мне даже понравилось, что ты меня так назвал. Как будто я опять дома…

И она опять заплакала мне в плечо. Я просто не знал, что делать! Я никогда не утешал никого, меня никто не утешал, я сам много раз так плакал в одиночестве в своем чулане, страдая от боли и безысходности после очередной порки или избиений Дадли. Мне самому никогда никто не говорил добрых слов на протяжении практически всей моей жизни, и я привык к тому, что большинству я безразличен, либо вызываю отвращение или раздражение, а чаще все вместе. Но… сейчас я испытывал те же чувства, что и тогда, в поезде, когда впервые ее увидел. Я не знал, что это такое, но я начал понимать, что это и есть то, чего мне самому всегда не хватало в этой жизни – забота и привязанность, желание защитить и уберечь. И я понял, что надо делать. То, что я всегда делал!

- Герми!

Она опять подняла на меня заплаканное лицо.