Андрей Тарасов - Оболочка разума

К их приходу усиленный баритон местного диктора уже отгремел над площадью: «Слава людям в белых халатах, бессменно стоящим на страже здоровья всех советских людей!» На долю опоздавших досталось только радиоэхо, превратившее «бессменно» в «бессмертно».

Но еще не начиналась «Слава нашим замечательным строителям!». В вынужденной паузе доктор Рыжиков по многолетней привычке набрал полную грудь воздуха и грянул молодецкое десантное «ура!». Остальные, как могли, поддержали, и, наверно, это прозвучало бы внушительно, особенно радостный писк измолчавшейся Жанны. Если бы не городской оркестр, который в этот миг с особым рвением заглушил их прекрасный порыв замечательным маршем «Герой».

Так он и не успел сказать Мишке Франку про сукиного сына директора гостиницы.

Но это теперь не имело значения.

Мишка Франк лежал, уставив глаза в потолок. На вид как будто бы цветущий и здоровый, но не способный пошевелить рукой, ногой и языком. Только что-то мычал.

Это был паралич.

– Товарищ Франк, вы ощущаете укол? – испуганно спрашивала лечащая докторица, окруженная городской медицинской знатью. – Моргните, если чувствуете…

Товарищ Франк смотрел в потолок не моргая. Столько раз становившийся в стойку при угрозах врачей, столько раз из своего паровозного облака наносивший боксерские удары, товарищ Франк лежал в нокауте. И счет давно перевалил за десять. Над ним порхали, будто полотенца секунданта, его рентгеновские снимки. С них смотрел в фас и в профиль череп товарища Франка с характерными затемнениями. Инсульт. На чем же ты перенапряг свои государственные мысли? Молчит…

– Я сразу говорю: позвоните Юре, – всхлипнула его жена Валя. – Сразу, когда только рука онемела. А он, дурак, еще зарядку сделал. Онемела, надо размять… На демонстрацию надо… Поперся…

Оказывается, Мишка Франк махал им с трибуны здоровой рукой. Больная висела с другой стороны. А доктор Рыжиков прошел и не заметил.

– Надо оперировать, – сказал доктор Петрович. – Там два пятна, может еще прорваться…

– Я не сумасшедшая! – нервно ответила лечащая. – Ему нужен полный покой! У нас теперь электронный диагноз! Уже понесли… Пока я лечащая – я не сумасшедшая!

Мишку Франка в машину?!

Машину пробовали, еще когда Танька прыгала по дому с гипсовой правой ногой, разрисованной Анькой. Она (не машина, а Танька), как показал допрос с пристрастием, вовсе не попала под автобус, а неловко соскочила с него. И домогалась у Валеры Малышева, надо ли в эту машину теперь совать ногу в гипсе, чтобы ее вылечить. Это было чуть ли не в последний раз, когда Валера посетил их. И доктор Рыжиков еще добавил:

– В Америке в одном брачном бюро одна клиентка сдала все данные о себе и о своем желаемом женихе. А картотека у них – как в полиции. Чик-чик – и выскочила карточка. Кандидат идеальный, ей очень понравился. Только сначала чек, а потом адрес. Она чек выписала и адрес получила – своего собственного брата. Вот что такое по-машинному полное совпадение.

– И над пароходом сначала смеялись! – высокомерно посмотрел Валера Малышев на хихикнувших Аньку и Таньку. – И кто же оказался прав? Вы или мы?

– Конечно, вы, – чисто по-рыжиковски признал доктор Рыжиков, потому что действительно лаборатория шефа Валеры Малышева получила втрое больше места, чем его «клиника».

– Просто шеф гениально сумел доказать товарищу Франку перспективность математической диагностики. Машина верит не слезам, а точному набору и комбинации данных…

На радостях Валеру было долго не остановить. И вот теперь данные главного машинного почитателя ей же и сунули в пасть, не спросив, правда, мнения его самого. И некуда было деваться, кроме как идти к шефу Валеры Малышева.

Доктор Рыжиков искал шефа среди гудящих железных ящиков и усердно мигающих лампочек. По долгим рассказам, шеф представлялся ему гибридом Валеры Малышева и такого гудящего шкафа. Шкаф со стрижкой бобриком.

Поэтому он и не обратил внимания на худенького белобрысенького маленького очкарика с застенчивыми светленькими усиками. Он думал, это просто грамотный и аккуратный электронный слесарь-наладчик в сером рабочем халате. И спросил, где здесь шеф. Белобрысенький засмущался сказал, что ежели он, доктор Рыжиков, не возражает, то по чистой случайности среди этих гудящих и считающих монстров шефом здесь почему-то называют его. И протянул дружелюбную руку. Из-за толстых очков глянули очень умные и очень грустные глаза. Доктор Рыжиков понял, что за словами шеф что-то прячет глубоко внутри себя.