Фред Саберхаген - Человек-Берсеркер

– Когда, интересно, ты впервые испробовал приспособление, называемое “Ланселот”?

Будь у Микеля возможность знать заранее, что его спросят, он все бы обдумал и попытался скрыть истину. Сейчас такой необходимости уже не было.

– Только несколько дней назад, – ответил мальчик.

– Где?

– На Мунбейз.

– Каковы были результаты этого первого теста для тебя?

– Для меня? Ничего особенного, – руки Микеля крепко ухватились за ручки кресла, но не так крепко, как когда он только сел несколько минут назад. Мускулы напряглись, пытаясь расслабиться.

– И каково же было воздействие на тебя астрагалуса и кольца?

– Воздействие чего? – в памяти Микеля возник след, почти исчезнувший, от подслушанного разговора о том, что “астрагалус – это...”

Берсеркер не стал настаивать на чем-либо именно сейчас. Он лишь спросил:

– А где ты был до того, как попал на Мунбейз?

– На Элиайн, конечно. Это планета возле...

– Почему тебя избрали носить “Ланселот”?

– Я полагаю, потому что другие люди начинали сходить от воздействия “Ланселота” с ума. Вы понимаете? Испробовали множество людей, но...

Теперь Микель ощущал толчки, усиливающиеся по длине и частоте. Если бы у него был экран... Но что это ему дало бы?

– Объясни значение и предназначение “Ланселота”, – требовательным тоном сказал берсеркер.

Микель попытался вспомнить, что ему говорили об этом некоторые люди на Мунбейз.

– Это имя человека из старинных сказаний, знаменитого воина. В давние времена, когда люди сражались большими мечами и ездили на животных, только один человек мог его победить. Его сын.

– Ты хочешь увидеть сейчас свою мать? Нервы Микеля сжались в комок. Потом он понял, что машина имела в виду.

– Вы говорите о женщине... что была здесь.

– Я сказал тебе, что это твоя мать.

– Я хочу, да хочу ее увидеть. Мне бы так хотелось поговорить с нею...

Роботы снова пришли в легкое движение. Открылась дверь, и у Микеля в очередной раз дрогнуло сердце, но только на мгновение, при виде высокой светловолосой женщины, стоящей в коридоре.

На борту большего корабля, также несущегося с нарастающей скоростью света, Тупелоф занимал боевое кресло в выдвинутом положении на мостике. Кармен сидела в кресле возле него. Защитные механизмы кресла, в этот момент были отключены, и она могла положить голову на плечо Тупелофа. У нее была поза усталой любовницы.

– Я слышала, ты отдал приказ флоту прекратить преследование, – сказала она, – и попытался пойти на перехват.

– Да. У нас больше шансов при этом. Другие силы намерены продолжить преследование, ты понимаешь, и они будут двигаться по следу так долго, как смогут. Прыгающий корабль оставляет особый след, ты знаешь?

– Но как мы сумеем перехватить их, если не знаем, где они его взяли?

Через весь центр мостика, окруженного креслами офицеров, был выгравирован и освещен сплошной дисплей целой известной галактики, модель “в десяти дюймах тысяча световых лет.”.

Большинство своего времени Тупелоф проводил, разглядывая этот дисплей, он и сейчас смотрел на него.

– Я просто выбираю решение, вот и все, – он бросил взгляд на Кармен. – Ты выглядишь очень усталой.

Она осмотрела себя. Пожалуй, впервые со дня атаки. Дважды она спала в этой одежде и подумывала, что ей пора переодеться, но потом совершенно забывала об этой мелочи. Поиски сына всецело захватили ее.

– Хорошо, я достану что-нибудь новое, – сказала Кармен, устало улыбнувшись. – Выбирать – это лучшее, что мы можем сделать?

Тупелоф посмотрел на нее, как ей показалось, странным взглядом и сказал:

– В этом я разбираюсь лучше тебя. Другие лучше разбираются в сражениях. А я в этом.

– Выбирать, так выбирать. Не так ли?

Тупелоф, казалось, принял решение. Забыв на мгновение об огромном дисплее, он потянулся и открыл маленький ящик, стоящий на панели управления перед ним.

– Ты что-нибудь слышала об этом? Ну, может быть, какие-то слухи доходили? Они были привезены Элли Темесвар и Фрэнком Маркусом из места, которое мы называем Тадж. Если эти два предмета что-нибудь доказывают, а я верю, что да, это и шанс, и разгадка, и новые физические законы, которые совершенно не соответствуют нашим.

Два предмета лежали у Кармен на ладони. Один – маленький, почти кубической формы, с четко закругленными краями. То, из чего он был сделан, напоминало кость. На каждой из его шести практически плоских поверхностях были знаки, обозначенные точками, он не сильно отличался от обычного игрового кубика.