Алан Фостер - Конец материи

– Вот оригинал записи о продаже, – сказал Мормис, указывая на экран. – Смотри сам.

Флинкс уже увлеченно делал это. На стене его прежняя суть, человеческое существо, превращенное в цифры. Рост, вес, цвет волос и глаз, все остальные данные ярко светятся на стене. Он снова улыбнулся, увидев имя покупателя: леди Фиона Флорафин. Матушка Мастифф права: работорговцев интересует только законность денег покупателя.

Но опять то, что он надеялся найти, отсутствует. Указывалось, что плата переводится в дом Нуаманов, очевидно, его недавно скончавшейся тетке, жестокой Рашалейле. Это соответствовало тому, что он уже знал. О родителях сведений было меньше, чем ему уже известно; ничего такого о матери, что могло бы сравниться с теми сведениями, что он раздобыл за год, и вообще ничего о загадочном отце.

– Спасибо, Чар Мормис, – заставил он себя сказать, скрывая разочарование.

Как и опасался, он зашел в тупик. Некуда идти, негде искать. Дело кончено.

– Я высоко ценю твою доброту. – Рука Флинкса устремилась к счетчику кредитных карточек.

Мормис взмахнул рукой.

– Нет, спасибо, Флинкс. Рад был помочь. Всегда приятно узнать, что сделка привела к хорошим результатам. Ты теперь независимый гражданин?

– И был таким с момента покупки, благодаря покупателю.

– Знаешь, это странно… Не хочешь ли коньяку?

Флинкс покачал головой. Несмотря на свою вежливость, Мормис все равно относится к тем людям, для которых человеческие жизни все равно что фишки на игорном столе. Флинкс хотел уйти.

Но Мормиса что-то беспокоило.

– Очень странно… У меня прекрасная память на людей. Это профессиональное свойство, понимаешь? – Флинкс молча кивнул. – Мне кажется, я помню эту продажу.

Флинкс снова сел.

– Да, я уверен в этом. В то время «Аркадией» владел мой отец, Шен Мормис. А я только учился. Но твоя продажа… твоя продажа… она почему-то засела у меня в памяти. Ты заставил меня вспомнить кое-что. Во-первых, покупателя. Старуха?

Флинкс энергично кивнул.

– Это громкое имя в документе, – хозяин указал на стену, – не соответствовало ее внешности. Для тебя это имеет смысл?

– Приземистая тяжелая женщина, одетая в аккуратные лохмотья, с речью как у космического бродяги?

– Описание соответствует, – подтвердил Мормис, захваченный возбуждением Флинкса. – Ты поддерживаешь контакты со своей прежней владелицей?

– Она никогда не была владелицей в обычном смысле, – объяснил Флинкс.

Мысленно он видел ворчливую, но добрую матушку Мастифф.

– Я так и думал, учитывая твое нынешнее положение. Такой контраст между внешностью и именем – как можно такое забыть? Второе воспоминание касается человека, который торговался из-за тебя. – Мормис выглядел смущенным. – Ты был не очень ценным приобретением.

– Меня не смущает такая оценка, – заверил его Флинкс.

– Самоосуждение – хорошее свойство товар… гражданина, – торопливо поправился работорговец. – В моей памяти сохранился необычный торг двух необычных людей из-за такого незначительного товара.

– Что это за второй покупатель? – оживленно спросил Флинкс.

– Ну, это был человек, настоящий человек. Огромный, сложен, как городская стена. За него можно было бы получить хорошую цену на помосте. Но он, к сожалению, был на другой стороне бизнеса. Весил не меньше двух обычных мужчин. Несомненно, вырос на планете с большой силой тяжести. Седовласый, хотя мне его седина показалась преждевременной. Ростом не меньше двух метров. – Мормис замолчал, и Флинксу пришлось подтолкнуть его.

– Должно быть что-то еще.

Работорговец продолжил:

– Тебя ценили не очень высоко, Флинкс. Мне кажется, у этого типа была причина покинуть торг. Ушел он быстро, и как я припоминаю, появилось необычное количество солдат. Но своего имени он не упоминал.

– Еще что-нибудь? – настаивал Флинкс, отказываясь сдаваться. – Почему он хотел купить меня?

Мормис посмотрел в сторону, словно Флинкс затронул тему, которую он предпочел бы не обсуждать.

– Мы не интересуемся мотивами своих клиентов. После завершения сделки контроль переходит к администрации. Наше дело – продавать, а не судить.

– Но он ушел до окончания торгов, – размышлял Флинкс. – Можно предположить, что он предложил бы больше, чем купившая меня женщина.

– Естественно, это возможно.

– Ты больше ничего не вспомнишь о нем?

Мормис неодобрительно поджал губы.

– Через двенадцать лет? Хорошо, что я вообще вспомнил. Могу высказать предположение. Учитывая ограниченность суммы, этот тип рассматривал тебя как инвестицию.