Алан Фостер - Ради любви к не-матери

– Вчера в спешке мы кое-что упустили. Особенно одно.

– А что? – спросил он.

– Я не могу называть тебя "мальчик". Как тебя зовут?

– Меня называли Флинкс.

– Это твое имя или фамилия?

Он медленно, с несчастным выражением лица покачал головой.

– Мама, я не знаю. Так они меня называли.

– А кто такие эти "они"? – Она подождала немного. – Твоя мать? Отец?

Снова медленное покачивание головы, рыжие волосы разметались.

– У меня не было ни отца, ни матери. Так меня называли люди.

– Что за люди?

– Люди, которые смотрели за мной и другими детьми.

Странно. Она нахмурилась.

– За другими детьми? Значит, у тебя есть братья и сестры?

– Нет… – Он пытался вспомнить. – Не думаю. Может быть. Не знаю. Просто другие дети. Помню их с самого раннего времени. Это было странное время.

– А что в нем странного?

– Я был счастлив.

Она кивнула, словно поняла.

– Вот как. Ты помнишь раннее время, когда ты был счастлив и когда было много других детей.

Он энергично закивал.

– Мальчики и девочки. И у нас было все, что нужно, все, что мы просили. И хорошая еда, и игрушки, и…

Наверно, разорившаяся богатая семья. Она позволила ему рассказывать об этом раннем времени, счастливом времени. Какая катастрофа случилась с ним в младенчестве?

– Большая была семья? – спросила она. – Будем отныне называть ее семьей. Сколько там было других мальчиков и девочек?

– Не помню точно. Много.

– Ты что, считать не умеешь?

– Умею, конечно, – гордо сказал он. – Два, три, четыре, пять и еще много.

Не очень похоже на семью, подумала она, хотя бывают и большие семьи.

– Помнишь, что случилось с ними и с тобой? Вы все были счастливы, у тебя было много друзей, а потом что-то случилось.

– Пришли плохие люди, – прошептал он, и его выражение омрачилось. – Очень плохие. Они ворвались туда, где мы жили. Люди, которые смотрели за нами, кормили и давали нам игрушки, сражались с плохими людьми. Было много шума и стрельбы, и люди вокруг меня падали. И хорошие, и плохие. Я плакал, пока кто-то не поднял меня и не унес. Меня несли по многим залам и темным помещениям, потом я помню, что меня посадили в какую-то… машину?

Она одобрительно кивнула.

– Вероятно. Продолжай.

– Меня много раз перевозили. Так кончилось счастливое время.

– А что случилось после?

– Не знаю, – медленно сказал он. – Мне трудно вспоминать.

– Я понимаю, это трудно для тебя, Флинкс. Но я должна больше знать о тебе, чтобы помочь, как смогу.

– Если я тебе расскажу, – неуверенно спросил он, – ты не отдашь меня плохим людям?

– Нет, – мягко ответила она. – Нет, я не позволю им прийти и забрать тебя, Флинкс. Никогда. Обещаю тебе.

Он придвинулся к ней и сел на ручку кресла. Закрыл глаза и сосредоточился.

– Я помню, что нигде не оставался надолго. Люди, хорошие люди, которые кормили меня и заботились обо мне, скрывались от плохих людей. Они всегда были чем-то расстроены и часто кричали на меня. Не так, как раньше.

– Они сердились на тебя?

– Не думаю. Нет. – Он облизал губы. – Я думаю, они боялись, мама. Я знаю, что сам боялся, и думаю, они тоже. А потом, – он смущенно взглянул ей в лицо, – я уснул. Очень надолго. Но это был не настоящий сон. Я как будто спал и в то же время не спал. – Он открыл глаза и снова посмотрел на нее. – Ты понимаешь это, мама? Я не понимаю.

– Наверно, я тоже не понимаю, мальчик. – Она напряженно размышляла. Кому и зачем понадобилось усыплять мальчика надолго?

– Потом снова неожиданно пришли плохие люди, – продолжал он. – Я их на этот раз не видел. Но некоторые из тех, кто смотрел за мной, умерли или разбежались. Потом остался только я и один мужчина и одна женщина, но потом и их не стало.

– Твои мать и отец?

– Нет, не думаю. Ну, они никогда так себя не называли. Просто двое из хороших людей. Потом меня нашли другие люди. Я их никогда раньше не видел. Они увели меня с собой.

– Они были плохие или хорошие?

– Ни те, ни другие, – осторожно ответил мальчик. – Я думаю, они были просто посторонние. Может быть, они меня просто пожалели. Промежуточные люди. Они пытались быть со мной добрыми, но… – он пожал плечами, – они ведь посторонние. Мы с ними много переезжали, и было много других детей, а потом было вчера, и ты меня купила. Верно?

Она прикрыла рот рукой и кашлянула.

– Я не покупала тебя. Я согласилась нести за тебя ответственность.

– Но ведь ты заплатила за меня правительству? Мне рассказали об этом.

– Я только заплатила правительству за право воспитывать тебя, – объяснила она. – Ты мне не принадлежишь. Я бы никого не стала покупать.