Брайан Ламли: Дом Дверей

– Клоны! – задохнулся Тарнболл. Джилл покачал головой.

– Извини, но должен тебя разочаровать, – сказал экстрасенс. – Они-то реальные. Это мы – клоны! Ты… – Он поднес свое оружие как можно ближе к летающему инопланетянину, – Ты крайний, кто все объяснит.

– Вы не клоны, – возразил инопланетянин. – Вы не конструкции, как таковые, потому что каждый из вас обладает собственным разумом. Скажем так: ваши воспоминания истинны, они не создавались искусственно. Кроме того, жизненный опыт, который вы приобрели совсем недавно, ваш и только ваш. Короче, вы – дубли, синтезированные копии, до самых мельчайших подробностей походящие на оригиналы.

– Мы не… копии! – взвыл Тарнболл. – Ты больше не должен использовать это слово!

– Должен не согласиться, – ответил Баннермен. – Могу я продолжать?

– Валяй, – согласился Джилл.

– На самом деле вы намного качественнее своих оригиналов… вы позволите мне использовать слово «оригиналы»? Хорошо. В каждого из вас в момент дублирования было введено несколько микросистем. Было улучшено здоровье организмов, изменен метаболизм, убраны многие врожденные слабости, присущие вашей расе. Фоны не выносят физического уродства или анормальностей развития. «Болезненности» – вот, пожалуй, самый точный термин вашего языка. Но психика, ваш: менталитет, остались прежними. Именно его я и тестировал. Что же касается физиологии… Когда фон-наблюдатель экзаменует выбранную группу, он должен быть убежден, что испытуемые имеют все преимущества. Большинство из миров, в которых вы побывали, было неприятно вам по той или иной причине, а их атмосфера, излучение, пыльца растений и прочее без этих изменений были бы смертоносны для вас. Без некоторых усовершенствований экзамен был бы провален вами, не начавшись. Вы все были бы давным-давно мертвы.

– Как коротышка Хагги? – вновь задал вопрос Тарнболл, – Ведь он мертв? Иначе, почему его нет здесь?

– И Род… Что с ним? – в свою очередь захотела узнать Анжела.

– Увы, – вздохнул Сит-Баннермен. – Хагги появился здесь по ошибке. Он не был синтезирован. Человек, которого вы знали, был настоящим. Удивительным человеком! Каким-то образом ему удалось избежать наиболее опасных мест, обнаружить пищу и удрать от преследователя – машины, которую я послал, чтобы найти его и поскорее выставить отсюда.

– И она поймала Хагги, – кивнул Джилл. – Ты мог выставить его из Дома Дверей, а вместо этого включил в игру. Ты намеренно убил его. А ведь он мог бы прожить долгую жизнь.

– По-видимому. – Казалось, голос Сита-Баннермена дрогнул.

– А Род? – вновь спросила Анжела.

– Я пригласил вашего мужа, чтобы… прибавить пикантности, – ответил Сит. – Но, пожалуйста, не обвиняйте меня в его убийстве. Я верю, что вы сделали…

Неожиданно Анжела сломалась. Ее колени подогнулись, она качнулась и мешком плюхнулась на пол. Джилл и Тарнболл инстинктивно повернулись к ней… и у Сита появился шанс. Он на полную мощность использовал свой антигравитационный двигатель, метнулся вверх к потолку лабиринта, вырвался из захвата Джилла. Экстрасенс совершил дикий прыжок, его оружие яростно зажужжало. Он промахнулся всего на двенадцать дюймов.

Сит поплыл под потолком лабиринта и вскоре исчез…

Несколько мгновений Джилл был в ярости, но не произнес ни слова. Со злобой швырнул он на пол оружие фонов и потряс кулаком. Когда дар речи вернулся, он выругался, назвав себя неуклюжим клоуном. Все это заняло несколько секунд. И вот он стоит посреди коридора, бледный, безвольный, трясущийся.

– Это я виновата! – задохнулась Анжела. – Извини, Спенсер. Но когда он…

– Нет, – скрежеща зубами, произнес экстрасенс. – Ничьей вины тут нет. Или считайте, что виноват я, если вам нужно на кого-то показывать пальцем. Все равно рано или поздно он бы удрал. Это – его обитель, а не наша. Мы не смогли бы разгадать все его хитрости.

– Он не смог бы сбежать, если бы ты убил его, – сказал Тарнболл, словно констатируя факт, но без всяких обвинений.

– Я не смог, Джек, – беспомощно ответил ему Джилл. – Не потому, что я не хотел этого делать, и не потому, что он был недостоин смерти, а потому, что не мое дело убивать. Я хотел… даже не знаю… заставить его помучиться, что ли? Да, я так думаю. По-своему помучиться. К тому же я совершенно уверен, что его соотечественники обвинят его в преступлении. У игры, что вели с нами, существовали определенные правила, а он стал их менять. Но убивать его… Это могло бы разозлить его сородичей.