Ольга Ларионова - КЛЕТЧАТЫЙ ТАПИР

– Ну что, выходить будем так или наведем коридор? – Он походил на нежного маленького гиббона, с такими же длинными руками и пронзительным голосом, захлебывающимся на высоких нотах.

К Варваре он до сих пор как-то настороженно приглядывался.

– А мы воспользуемся экспертной оценкой, – предложил Гюрг. – Как, Барб, вы бы вышли?..

– Я бы выкупалась.

А откуда такая уверенность? Да от бесстрашия командора, вылезшего давеча на крышу. Что она, хуже?

– Прошу воздержаться.

Она вскинула на него глаза – бешеная рысь да и только. Сейчас она работает здесь, на то их власть – стратегическая разведка распоряжается на правах неограниченной монархии. Но как только появляется монарх, так сразу назревает бунт. Это закон. Сейчас – ладно, в воду она не полезет, но что касается утренних заплывов – это ее личное дело, она ведь еще в Голубой отряд не вступала.

– А что касается выхода на берег – попробуем.

И все высыпали на пляж. Одиннадцать стройных, поигрывающих мускулами «альбатросов», одиннадцать ослепительных кремовых комбинезонов и один черный, самый маленький. Точно вороненок. А ведь, пожалуй, если бы они всерьез считали ее членом своего отряда, они наверняка предложили бы ей форменную одежду – не может быть, чтобы хоть у кого-нибудь не нашлось запасного. А уж перешить по фигуре – это любой из Полупегасов, весь век имевших дело со шкурками, справился бы.

Но этого ей никто не предлагал, а она уж и подавно не спрашивала.

Тесной группой они подошли к воде – под опорами пирса, возле утлой пластиковой лодочки, никогда не вызывавшей раздражения Водяного, на дне валялась тусклая канистра. Варвара скинула башмаки, завернула брючины и полезла доставать. Рукава замочила, но хуже ничего не произошло, только стремительно холодало, а туча выросла уже в полнеба.

Вокруг канистры роились крошечные красные головастики, забирались внутрь. Девушка зачерпнула полные горсти, всмотрелась: форафилы сразу замерли во взвешенном состоянии, точно выключились. И вдруг в ладонях блеснуло – янтарный шарик означился золотистой округлой спинкой, точно крупная бусина, и тут же утонул, сделавшись невидимым.

– Кто-нибудь, достаньте у меня из кармана мешок, быстрее! – крикнула она, и тотчас же кто-то с шумом, оскальзываясь и поднимая брызги, полез к ней на помощь. – В левом, в левом!

Это бы Шэд, он тянул у нее из левого кармана пластиковый мешок, одновременно заглядывая в ладошки, а она мучительно пыталась не пролить ни капли, и ей это удалось – вода с десятком головастиков перелилась куда надо, но Варвара уже чувствовала, что ничегошеньки, кроме алой мелюзги, там нет, и она была готова заплакать от отчаяния, ведь прямо на глазах всего Голубого отряда ей удалось то, о чем мечтала вся Пресептория, да и стратегическая разведка в полном составе: подержать в руках неуловимый янтарный шарик. И вот – упустила!

– В чем дело, Барб? Вылезайте-ка быстрее! – встревоженно проговорил Гюрг.

Шэд недоуменно рассматривал мешочек на свет, тоже ничего не обнаруживая.

– Он же был у меня в руках, я четко видела, вот здесь, – с отчаянием повторяла она, протягивая Гюргу ладошки, которые чуть пощипывало от ледяной воды.

– Кто – он? Точнее, Барб!

– Янтарный пузырек…

– Шэд, дай-ка пробу воды. Так. В вашей таксидермичке есть хоть какая-нибудь аналитическая установка?

– Если Ригведас не успел ее демонтировать.

– Если не успел, то можете потренироваться – завтра утром покажете мне результаты. Попробуйте поэкспериментировать с форафилами, погонять их – они реагируют даже на статическое электричество, коим вы богаты.

Варвара закусила губу – не поверили… Ведь у них самих тончайший анализатор, так нет же – берегут для своих опытов. Значит, по-настоящему они ее своей все-таки не считают… Она вздохнула, безнадежно встряхнула смуглыми ладошками, словно пытаясь освободиться от какой-то тончайшей медовой пленки, сводившей кожу, – ив тот же миг эта невидимая доселе пленочка отделилась, съежилась в два упругих комочка, и вот уже с ладоней катились две золотые жемчужины, и их было не поймать – сверкнули и булькнули, сливаясь с поверхностью моря.

– Ловите!..

А что ловить, когда раньше надо было верить?

И все одиннадцать были в воде, по колено и глубже, и кто-то там ее от излишнего усердия схватил и поднял на руки – Норд, наверное, даром что самый здоровый; и уж тут-то они втащили ее к себе в штаб-квартиру, набитую всяческой аппаратурой, которая ей и не снилась, и до самого ужина брали смывы с ладошек, чуть кожу не содрали, и биопотенциалы замеряли, и Кирлиан-эффект фиксировали, и главное – без устали гоняли своих скочей, спецкибов то бишь, к пирсу, да и сами летали туда как на крыльях – брали воду, проба за пробой, натаскали тонны полторы, не меньше. У рубашки ее любимой, клетчатой – бирюзовое с шоколадным, тона тамерланского побережья, – безжалостно оторвали рукава, чтобы не мешали, и чуть было не отправили в утилизатор, но вовремя спохватились, тоже запустили в масс-спектрографический анализатор; чем черт водяной не шутит: а вдруг за обшлагом притаилась мизерная янтарная крупица?