Андрей Плеханов - Бессмертный

– Яночка, милая, не переживай. Понимаешь... Ты должна быть готова ко всему. Мне кажется, это еще только цветочки.

– Деньги, – всхлипывая, прошептала Яна, – может быть, остались деньги?

Денег, конечно, не было. Все было старательно разграблено. Кто-то недвусмысленно предупреждал Яну и Демида о грядущих неприятностях. Деме уже приходилось видеть такое.

– Демид, что же будет дальше? – в глазах Яны сквозило отчаяние.

– Дело обстоит скверно. Весьма скверно. Кому-то мы перешли дорогу. Возможно, если бы мы прекратили поиски, нас бы оставили в покое.

– Нет! Мы должны... У меня просто нет выхода! Я не хочу умереть! Что нам делать?!

– Поехали.

– Куда?!

– Ко мне домой.

Когда до деминого дома оставался один квартал, Демид вырулил на небольшую площадку, скрытую деревьями.

– Яна, мне очень жаль, но тебе придется остаться в машине. В моей квартире может быть... все, что угодно, и я должен разобраться с этим сам.

– Дема, я боюсь оставаться одна, – Яна жалостно вцепилась в его руку. – Не уходи.

– Яна, я скоро приду. Тебе нужно лечь на заднее сиденье и не высовываться. Машину запри изнутри и никому не открывай. Слышишь, никому!

Предостережение было излишним. От испуга Яна была бледна, как смерть. Но медлить было нельзя. Демид удостоверился, что машина заперта и Янку не видно снаружи. Затем он скользнул в тень деревьев и стал пробираться к своему дому. Он не стал заходить в подъезд – не было сомнения в том, что в квартире его ждут. Путь его лежал на третий этаж – там в темноте едва виднелся балкон. Демид насухо вытер руки о штаны и беззвучно полез вверх, подтягиваясь на балконных решетках и на ощупь ставя ноги на невидимые в кромешной тьме карнизы.

Демид, как кошка, скользнул через ограду своего балкончика и присел, переводя дыхание. Балконная дверь была слегка приоткрыта. Дема знал – в комнате есть непрошеные гости. Он не стал заглядывать в окно – на фоне лунного неба его голова была отличной мишенью. Демид просунул палец между дверью и порогом и, стараясь не дышать, миллиметр за миллиметром расширил щель. Прислушавшись, он уловил в комнате шорох.

– Где его черти носят? – раздался громкий шепот за дверью. – Заколебался уже ждать-то. Может, он вообще не придет?

– Придет, я его знаю, паскуду, – прошептал другой голос. – Эта хаза для него – самое святое. Как только он поймет, что ему сели на хвост, сей секунд рванет сюда – посмотреть, в порядке ли его квартирка. Главное, не проворонить, а то он нас в момент нарубит как шницель.

– Да ладно, у нас же оружие! Он и подойти-то к тебе не успеет.

– Слушай, ты, олух! Я же тебе объяснял, на что он способен. Это – зверь! Если хочешь жить, не надейся, что он поднимет лапки, когда увидит твою сраную пушку. Стреляй сразу же, как только кто-нибудь появится. Всю обойму. Потом разберемся.

Шепот прекратился. Демид сидел на холодном полу, пытаясь представить то, что предстоит дальше. Драка... Сколько их было в его жизни? Он вспомнил свою первую тренировку – как тощеногим пацаном жался он к стенке и с завистью смотрел на здоровяков-старшеклассников, которые с дружелюбным пыхтением мутузили друг друга на ковре. А очкастый и носатый тренер Гриша, бицепсы которого по форме и размерам напоминали мячи для регби, казался живым полубогом. Сколько лет прошло с тех пор?

Годы прошли. Годы упорных тренировок – ставших из мучительного труда жизненной необходимостью. Занятия карате (кекусинкай, сетокан... какие школы там еще были?) подарили Демиду автоматизм ударов, потерю чувствительности в разбитых сотнями схваток кулаках и голенях и кличку – "Динамит". Потом он заинтересовался джиу-джитсу – спокойным и жестоким стилем, основанным на знании слабых мест человека и молниеносной реакции. Но с годами Демид понял – не стиль решает исход схватки, а скорость и внутренняя концентрация, умение сломить противника и опередить его на долю секунды. В последние годы он занимался только внутренними школами у-шу, терпеливо разбирая витиеватый язык старинных трактатов и длительно отрабатывая медленные, сложные перемещения. Когда Демид (все реже в последнее время) демонстрировал на тренировке свою технику, партнеры разлетались по залу, как сухие дрова, а он плавно передвигался по замысловатой траектории с полуприкрытыми глазами. Касания его к противникам казались краткими и незначительными. Во время боя движение времени замедлялось для Демида и ему казалось, что соперники двигаются как во сне, медленно поднимая ноги и размахивая руками. Впереди каждого удара Демида летел сгусток энергии, парализующий противника и сбивающий с ног. Скопировать такой стиль никому не удавалось – здесь были бесполезны долгие разъяснения. Только тяжелая работа над собой могли принести ясность сознания и легкость в управлении телом.