Роберт Джордан - Возрожденный Дракон

Запахнув поплотнее свой плащ, Масима вглядывался в небеса с притворным усердием.

– Свет ниспослал, чтоб проклятый пожиратель падали был тут всего один! – пробормотал Уно.

Лохматая кобылка, пегая с белизной, медленно приближалась к отряду по извилистой дороге, прокладывая путь между обнаженной землей и широкими отвалами снега. Только раз, кричаще разряженная всадница остановила свою лошадь и долго всматривалась во что-то, лежащее на земле, затем натянула капюшон плаща поглубже на голову и, тронув свою кобылу пятками, пустила его медленной рысью.

Хватит думать о вороне! – одернул себя Перрин. – Забудь про убитую птицу, и скачи к нам поближе. дамочка! Ты, быть может, принесешь с собой те слова, которые наконец, соизволят отпустить нас отсюда. Если Морейн намерена отпустить нас до весны. Чтоб ей сгореть!..

Вглядываясь в приближающуюся наездницу, он так и не мог решить, к кому относится последняя его мысль: к Айз Седай или к Лудильщице, которая, кажется, слишком уж возится.

Если она не свернет, то минует укрытие Перрина, оставив его в добрых трех десятках шагов в стороне. Женщина глядела постоянно на дорогу, чтобы пегая лошадка не споткнулась о валун, и если и приметила среди деревьев отряд Перрина, то не подавала виду.

Перрин пятками тронул бока своего жеребца, и буланый, серебрясь шерстью, грянул вперед, разбрасывая подковами снеговые пласты. Тогда Уно дал команду спокойным тоном:

– Вперед!

Женщина еще не успела осознать присутствие встречных всадников, а жеребчик Ходок был уже на полпути к скачущей женщине. Вздрогнув, всадница дернула узду, пытаясь остановить свою кобылу. Она ошарашенно наблюдала за воинами, съезжавшимися вокруг нее. Расшитый голубыми узорами, что назывались "тайренским лабиринтом", ее полыхающий плащ, ослепляя всех, казался сияющим. Женщина давно уже не была молода, волосы ее, не покрытые капюшоном, дерзко тронула седина, но морщины еще не тронули ее лицо. Лишь горькие складки появились у рта, ибо дама нахмурилась неодобрительно, пробежав взглядом по оружию встречных мужчин. Быть может, она и растревожилась, столкнувшись с воинами, вооруженными до зубов, в диком закоулке горной стороны, но виду не подала. Руки ее спокойно опустились вдоль высокого и потертого, однако еще крепкого седла. И страхом от нее не пахло.

А ну, прекратить! – приказал себе Перрин. И снизил свой голос до куртуазной вежливости, дабы не дать женщине впасть в ужас:

– Уважаемая госпожа, позвольте представиться – Перрин, ваш покорный слуга! Если вам не нужна наша помощь, пусть на пути вам поможет Свет. Однако, если только Туата'ан не изменили своих путей, вы далековато оказались от своих фургонов!

Прежде чем заговорить, она обвела взором всех шестерых воинов. Черные глаза ее так и лучились доброжелательством, как принято у женщин Странствующего народа.

– Мне нужно… Нужно разыскать одну женщину… Заминка была краткой, но она была. Искала всадница не какую-то женщину, а Айз Седай.

– Надеюсь, у нее есть имя? – спросил Перрин. В последние месяцы ему слишком часто приходилось об этом спрашивать, и вряд ли ответ всадницы будет иным, но коли железо не смазывать маслом и не протирать, то оно заржавеет.

– Зовут ее… Нередко ее называют просто Морейн. А мое имя – Лея.

Совершив учтивый поклон, Перрин продолжил речь:

– Мы будем вашей стражей на пути к Морейн, госпожа Лея. Развести костер мы уж как-нибудь сумеем, если, конечно, не покинет нас удача, так что трапеза ваша не останется холодной… – Он, однако, не тронул узду. – Но как вам удалось нас найти?

Подобные вопросы ему приходилось задавать встреченным на дороге и прежде, так как Морейн изволила всякий раз сама называть ему место встречи с той вестницей, что должна была явиться. Ответ одной женщины всякий раз походил на отчет ее предшественницы, но учинять им легкий допросик Перрин был просто обязан. Пожав плечами, Лея неуверенно отвечала:

– Я не сомневалась… Я знала: погоню коня верной дорогой – непременно встречу того, кто доставит меня к Морейн. Я знала… Знала, в общем, точно. Мне нужно передать Морейн важные новости.

О каких новостях шла речь, Перрин интересоваться не стал. Женщины обучены были передавать свои сведения только Морейн.

А Айз Седай говорит нам лишь то, что ей угодно сообщить. Он поразмыслил, поискал решение. Ни одна Айз Седай лгать не станет, но правда, что говорят Айз Седай, частенько не та правда, которую считаешь правдой ты. Поздновато, однако, раздумывать, дружище! Или можно еще посомневаться…