Филип Дик - Помутнение

– В воскресенье днем, на стадион Анахейм. Я прихвачу гаш и хорошенько забалдею. Там это раз плюнуть; торчков будут тысячи.– Она окинула Арктора критическим взглядом.– Только ты нацепи чтонибудь клевое, а то ходишь в каких-то тряпках...– Ее голос смягчился.– Я хочу, чтобы ты выглядел

классно... потому что ты сам классный.

– Хорошо, – потрясенно вымолвил он.

– Едем ко мне, – сказала Донна, – Ты отдашь деньги, закинемся парочкой таблеток и забалдеем. А может, купишь вина – мы еще и кайф словим.

– Здорово, – искренне произнес Арктор.

– Больше всего я хочу сегодня вечером съездить в киношку, – продолжала Донна, загоняя машину на стоянку.– Купила газету посмотреть, что идет, но везде одна муть. Можно податься в Торрансоновскую «на колесах» – там крутят все одиннадцать фильмов «Планеты обезьян». С полвосьмого до восьми утра. Оттуда я завтра сразу на работу, так что сейчас надо переодеться. Будем балдеть всю ночь. Ты как?

– Всю ночь! – мечтательно повторил он.

– Ну да! – Донна выскочила из машины и открыла дверцу с его стороны.– Когда ты их в последний раз видел? Я почти все смотрела в начале года, кроме последней серии, где показывают, что знаменитости вроде Линкольна были на самом деле обезьянами. Этот обалденный фильмец я прозевала – отравилась бутербродом из тамошнего автомата. Поэтому когда мы в следующий раз туда поехали – только ты ни гугу! – я засунула в автомат гнутую монету. Специально. Мы с Ларри Таллингом – помнишь Ларри? я тогда с ним гуляла, – погнули целую пригоршню монет и уделали все автоматы. Именно той фирмы, конечно. А потом и остальные, если честно.

Они наконец пришли, и Донна открыла дверь.

– На этот ворсистый ковер не наступай, – предупредила она.

– Куда же мне можно? – Стой смирно или иди по газетам. Когда-нибудь, – сказала Донна, сняв кожаный пиджак и встряхнув длинными волосами, – я выйду замуж, и тогда мне все пригодится, вот почему я ничего не выбрасываю. Когда выходишь замуж, нужно иметь практически все. К примеру, вот это большое зеркало мы увидели в соседнем дворе; еле-еле уволокли втроем, час возились.

– Сколько из того, что у тебя есть, ты купила, – спросил Арктор, – и сколько украла?

– Купила? – Она в замешательстве посмотрела ему в глаза.– Что ты хочешь этим сказать – «купила»?

– Как ты покупаешь наркотики, – объяснил Арктор.– Секи.– Он достал бумажник.– Я даю тебе деньги, а ты мне за них даешь товар. Под словом «купить» я подразумеваю распространение товарноденежного обмена на всю сферу человеческих отношений.

– Кажется, понимаю, – произнесла она.

– Вот сколько ты содрала кока-колы с грузовика, за которым ехала в тот день? Сколько ящиков?

– Хватило на месяц, – ответила Донна.– Мне и моим друзьям.

Арктор бросил на нее укоризненный взгляд.

– Это форма товарообмена, – пояснила она.

– А что...– Он улыбнулся.– Что ты дала взамен?

– Себя.

Теперь он расхохотался.

– Кому? Водителю грузовика, который не имеет никакого...

– «Кока-кола» – это капиталистическая монополия, как и телефонная компания. Тебе известно, – ее темные глаза сверкнули, – что формула приготовления кока-колы засекречена и веками передается из рук в руки в одной семье? Где-то в сейфе хранится запись этой формулы. Интересно, где...– задумчиво добавила она.

– Твоим дружкам-головорезам в жизнь не найти.

– На кой черт нужна эта формула, если сколько хочешь можно утащить с их грузовиков?! У них уйма грузовиков. Куда ни плюнь – везде грузовики с кока-колой, причем плетутся еле-еле. А я, как только выпадает случай, еду следом. Они прямо бесятся от злости.

Донна улыбнулась ему тайной, милой улыбкой, словно пыталась заманить его в свой странный мир, где она тащится и тащится за каким-нибудь грузовиком, а потом, когда грузовик останавливается, просто крадет все, что там есть.

Не потому, что она прирожденный вор. Даже не из мести. Просто она так насмотрится на ящики с кокой, что наперед решит, как ими распорядиться...

– Хочешь пересчитать? Тысяча ровно.

Арктор взял пакеты, передал деньги и подумал: Донна, вновь я могу тебя сейчас заложить, но, наверное, никогда этого не сделаю, потому что жизнь возле тебя полная, и удивительная, и радостная; я не решусь перечеркнуть ее.

– Можно мне взять десяток? – попросила Донна.

– Десяток? Десяток таблеток? – Он открыл пакет и отсчитал ей ровно десяток. А потом десяток для себя. Завязал пакет и отнес к своему плащу в прихожей.