Питер Гамильтон - Дисфункция реальности - Угроза

Но было уже поздно.

Бомба взорвалась.

Из реки поднялся ослепительный сияющий шар, и казалось, что весь Джуллиф потянулся за ним. Волна смертоносной радиации смела с берегов всякий намек на жизнь. Украденные тела одежимых распались на молекулы прежде, чем они успели осознать происходящее. Осознание пришло позднее, когда их души уже пребывали по ту сторону. Во мраке и отчаянии запредельности.

Спустя две секунды после взрыва двигавшаяся почти со скоростью звука сорокаметровая стена воды обрушилась на Дарингем, и десятки тысяч оживших мертвецов, наполнявших изысканные особняки и причудливые дворцы, умерли снова, осененные лучезарной тенью гигантского ядерного гриба.

Благодаря тому, что импланты сетчатки глаз работали в режиме полного разрешения, Варлоу казалось, что он летит в каком-то сухом, переливающемся тумане. Частицы, из которых состояли кольца, все еще медленно двигались, периодически выбрасывая сгустки энергии. Ручейки микроскопической пыли медленно огибали крупные валуны и глыбы льда. Несмотря на мерцающее свечение, он фактически летел вслепую. Время от времени ему удавалось различить проблески звезд, мерцавших у него под ногами. Они были похожи на маленькие угольки, вылетевшие из какого-то невидимого костра.

Покинув «Леди Макбет», он двинулся прочь от Мурора, и, преодолев двенадцать километров, оказался позади укрывшегося от преследователей звездолета. Большая темная сфера отражала мертвенно-красный свет, падавший от собственных панелей термосброса. Через три минуты Варлоу уже не мог разглядеть корпус своего звездолета. Почти тотчас на него навалилось чувство полного одиночества. Как это ни странно, но именно здесь, где с трудом можно было различить, что происходит в десяти метрах, он слишком остро осознал всю необъятность Вселенной.

К его груди была прикреплена бомба мощностью десять мегатонн. Она представляла собой массивное яйцо, длиной в семьдесят пять сантиметров. Почти невесомое устройство из титана и композита оказалось весьма тяжелым моральным грузом.

Сара снабдила его блоками эденистских биотех-процессоров, которые она усилила дополнительными модулями. Теперь у него была связь с Этрой, необходимая в том случае, если бы «Грамин» неожиданно изменил маршрут.

«Как всегда, все сделано наспех».

– Можно поговорить с тобой наедине? – спросил он.

– Конечно, – ответило обиталище. – Я буду рад составить тебе компанию. У тебя опасное задание.

– Но оно по силам только мне.

– Ты лучший специалист.

– Благодарю тебя. Я хочу задать тебе вопрос, который касается смерти.

– Слушаю.

– Но сначала я расскажу тебе одну маленькую историю.

– Рассказывай. Я люблю слушать рассказы о жизни людей. Хотя мне в наследство досталось великое множество данных, но я еще очень мало знаю о вашем биологическом виде.

– Десять лет назад я был членом экипажа «Харперс Дрэгон». Это был обычный корабль, совершающий грузовые перевозки. Так, ничего особенного, правда, жалованье всегда выплачивали вовремя. Однажды на Булей к нам на службу поступил один младший лейтенант по имени Феликс Бартон. Ему было всего двадцать лет, но он хорошо усвоил полученные во время учебы знания. Он оказался компетентным специалистом и хорошим товарищем. Феликс ничем не отличался от других молодых людей, начинающих свою карьеру. Потом он влюбился в одну эденистку.

– Ага, наверное, это какая-нибудь трагедия в духе Шекспира?

Он заметил, что тонкие ленты оранжевой пыли закручиваются спиралью вокруг лежавшей впереди глыбы льда. «Налетели, как стая стервятников», – подумал космоник. Когда Варлоу пробирался сквозь этот смерч, пылинки окрасили его карботаниевый скафандр в розовый цвет. Затем он обогнул какой-то рыхлый на вид валун. Работая в паре, навигационный блок и программы оптической интерпретации направляли его движение таким образом, что он обходил препятствия.

– Ничего подобного. Это очень простая история. Феликс совсем потерял голову. Согласен, она была красива, но ведь примерно так же выглядит любой генинженированный человек. «Харперс Дрэгон» регулярно посещал ее обиталище, снабжая специальными химикатами одну из промышленных станций, занимавшихся производством электроники. После четвертого рейса Феликс заявил, что не может жить без нее. Ему повезло, так как и она испытывала к нему такие же чувства.

– Как удачно.

– Да. Феликс ушел с «Харперс Дрэгона» и стал эденистом. Чтобы получить способность к общению в ментальном диапазоне, он имплантировал себе нейронные симбионты и ходил на консультации к специалисту, который помог ему адаптироваться. Когда «Харперс Дрэгон» последний раз посетил это обиталище, я разговаривал с ним и понял, что он безмерно счастлив. Феликс сказал, что он совершенно привык к новой жизни, а она уже ждет их первого ребенка.