Леонид Смирнов - Эра Броуна

Директорский стол был девственно чист. В центральном ящике поверх бумаг наверняка лежал роскошный посеребренный пистолет – лучший заменитель продажной полиции.

– Итак, господин Ользенский, вам поставило ультиматум московское братство «шерстяных детей», – утвердительно произнес капитан. – Чего же они хотят?

– Я должен на один вечер предоставить кафе в их полное распоряжение. Это будет нечто вроде тусовки. В противном случае, они все здесь перебьют, переломают… – Голос директора был мрачен, но настрой чувствовался решительный. Похоже, он готов был биться до конца.

– А почему бы вам, милейший Эрнест Михайлович, действительно не предоставить им помещение, если они, конечно, готовы заплатить, а также сполна компенсировать нанесенный заведению ущерб? – поинтересовался Репнин, уже готовый к тому, что хозяин кабинета взорвется и закричит. Но тот, как ни странно, сдержался.

– Я не терплю шантажистов! – торжественно ответствовал директор и пополнил свою решимость, подержавшись за ручку этого самого пистолетного ящика стола.

– Ну что ж, господин Ользенский… – Капитан вздохнул, сделав обреченное лицо. – Мы, конечно, попробуем вам помочь. Когда вы должны дать ответ?

– Сегодня в полночь. У памятника Столыпину.

– Чего же вы так поздно нас известили?

– Я много думал, – сказал директор веско, потом решил добавить: – Советовался с друзьями…

– Ультиматум, конечно, был устным, – констатировал капитан. Господин Ользенский не вызывал у него ни малейшей симпатии. – Как звали их вожака? Они всегда представляются. – Репнин как-то раз видел эту процедуру: «сноу-мены» по-обезьяньи били себя в грудь и рычали. Имя (а вернее, кличку) было не так-то легко разобрать в этом рыке.

– Кажется, Хурра-Бен. Или Харра-Бин. Словом, что-то похожее на «карабин».

– Значит, Хурра-Бин. Это уже кое-что… А вам я советую привезти им в полночь положительный ответ и начать готовить кафе к тусовке. Мы попытаемся выследить их берлогу и… – он не закончил фразу. – Только, бога ради, не лезьте на рожон и не пытайтесь самостоятельно вершить правосудие. Тогда я не поручусь за вашу жизнь…

Широкая спина, почти полностью скрытая тенью, тусклый блеск золотого погона, на мгновение выхваченного из полумрака. Табачный дым, медленно поднимающийся к потолку. Массивная столешница с мраморной пепельницей на краю.

Второй человек откинулся на спинку стула, запрокинув голову. Задранный острый подбородок делал его одновременно похожим на покойника и на хищную птицу. Большая часть его лица и туловища тоже прятались в тени, но на груди ясно высвечивались пять рядов орденских планок и значки двух военных академий.

– Это было бы идеальным решением всех проблем, – он особо выделил предпоследнее слово.

– Оппоненты Президента будут рады освободиться от этого шила в заду, и он сам, я уверен, ничуть не меньше, слегка меланхоличным тоном, с этаким клекотанием отвечал Широкий. – Кому нужен столь неудобный союзник?.. Терпение когда-нибудь должно лопнуть…

– А ты не боишься, что Он снова возродится из пепла? У него ведь есть еще одна кличка: «Феникс»…

– Всему приходит конец – и терпению, и этим самым фениксам. Я слишком хорошо информирован о ситуации с ТАР. Эта мясорубка перетрет еще не один десяток генералов и ооновских сановников.

– Твоими бы устами… – протянул Второй. Меняя позу, он стал медленно наклоняться вперед – словно бы хотел получше рассмотреть собеседника.

– Кстати, я ведь встречался с Хабадом. Он был военным наблюдателем на маневрах «Хребет мира». Компанейский мужик, между прочим, хотя, конечно, себе на уме.

С этими словами Широкий нажал на невидимую кнопку. Через полминуты появился вышколенный ординарец. На подносе дымились стаканы с горячим чаем, на блюдцах – горки посыпанных сахарным песком ломтиков лимона и какого-то импортного сухого печенья. А потом стол украсила и бутылка КВВК, добытая из вместительного сейфа. Разговор ненадолго смолк.

– Интересно… – продолжил тему Второй. – И кого же он тогда представлял?

– Революционную армию Восточно-Африканской Республики.

– Странное название…

– Она просуществовала всего пару лет – мало ли в тропиках эфемеров?..

– Зато ТАР эфемером не назовешь: уже тринадцать лет и сто семьдесят миллионов ртов…

– Это ты хорошо сказал: «ртов», – одобрительно пророкотал Широкий. – Надеюсь, эти рты умеют есть генералов. – Он раскатисто засмеялся. – Между прочим, пришлось задействовать все мои каналы, чтобы сосватать нашего «ерша» в пасть к ихней «щучке». Думаешь, в ООН рады такому подарочку?..