Леонид Смирнов - Эра Броуна

…Руки Валеры все еще саднили и жутко чесались – попробуй забыть вчерашнее нападение на дежурную часть обезумевших кошек. Это произошло поздно вечером: три сотни кисок всевозможных пород и окраски скопились у входа в префектуру и, суммарным весом выдавив незапертую дверь, внезапно ворвались внутрь. Пальба в воздух ничуть не испугала их, ничего не изменилось и после открытия огня на поражение. Безумно сверкая глазами и яростно шипя, кошки с фанатизмом камикадзе бросались на людей, кусались и царапались, норовя добраться до глаз. Пришлось спасаться бегством. С нашествием было покончено, лишь когда в захваченные кошками помещения пустили «черемуху». Никто не мог припомнить ничего подобного. Приехавший врач-ветеринар только разводил руками.

Двое полицейских были отправлены в госпиталь, где им наложили десятки швов. Теперь беднягам предстояло выдержать цикл уколов от бешенства. Впрочем, уколы грозили всем пострадавшим. Капитан Репнин просто-напросто убежал от медиков, ведь он влез в самую гущу кошек, вытаскивая споткнувшегося лейтенанта Мишуткина.

Стараниями Кати густо намазанный зеленкой Валера выглядел крайне непрезентабельно, хотя ему и было на это ровным счетом наплевать. В префектуре на Репнина смотрели с нескрываемым интересом.

Кафе на улице Витте хоть и называлось «Премьер», было заведением среднего пошиба, а значит, доступным и для некоторой части широких народных масс. Посетители пили, ели, танцевали в нескольких маленьких зальчиках – словом, развлекались кто как мог.

В особенном, круглом зале молодежь под заводную «трам-там-попсу» наяривала «лампешку». Текст песен тут уже не имел никакого значения. В круге оставалось человек десять, значит, забава приближалась к концу. У каждого (и у «мальчиков», и у «девочек») было подвешено между ног по пылающей стоваттной лампочке. Крепясь на поясе, шнуры далее протянуты к розеткам, густо испятнавшим стены меж столиками по периметру зала.

Одеты все были в облегающие трико, ноги оставлены голыми до самого паха, внизу – гетры, гольфы или, на худой конец, длинные носки. Задача танцующих – не сбавляя ритма и выделывая ряд обязательных «па», ни разу не обжечься. А потому все участники по-кавалерийски выгибали ноги – не очень-то эстетичное зрелище… В запале рано или поздно кто-нибудь обязательно касался раскаленной лампы, тогда зал оглашал пронзительный вопль и дружное улюлюканье остальных танцоров. Порой могло запахнуть и горелым мясцом. Потерпевший выбывал… И так до тех пор, пока в круге не оставался один-единственный человек. Победитель получал бесплатную выпивку и в этот вечер и ночь пользовался гарантированным успехом у противоположного пола – в своей компашке отказа быть не могло.

Пенсионеры, глядя на «все это безобразие», нередко приходили в бешенство: «Мы в ваши годы как нормальные тяжелый рок „рубали“ и „металл“, а вы, уроды!.. Вы хоть знаете, что такое „ДДТ“?! Ну а молодым хоть о стенку горох – другое время, другие ритмы, другие кумиры…

В соседнем зальчике тридцати-сорокалетние, словно в знак протеста против оглушительной «трам-там-попсы», самозабвенно отплясывали чудесно воскресшие из пепла буги-вуги. Мода, как известно, строго циклична… Капитан Репнин прислушался к словам песенки, что истово подпевали магнитофону сидящие за столиками:

И так далее… Очень «миленький» уличный шлягер. Главное, весьма актуальный в связи с начавшимся на Земле светопреставлением.

– Безумное время рождает безумные песни, – думал Валерий, шагая через залы в дирекцию. – Пустые автомобили идут на таран, кликуши возвещают о скором конце света, снова начались погромы, какие-то несусветные пан-афро митингуют на Манежной, а теперь еще эти сноу-мены… Мир явно сошел с ума.

Директор «Премьера» в профилактических целях метал в Репнина яростные взгляды, будто именно капитан и решил разорить кафе. Он ведь не знал, что Валере начхать на подобные демонстрации.

Хозяин кабинета был скорее похож на профессора права, чем на средней руки бизнесмена. Особенный вклад в его интеллектуально-аристократический облик вносила пышная шевелюра, роскошные бакенбарды и в очередной раз вошедшее в моду пенсне.