Мэтью Стовер - Герои умирают

Кейн продержался еще хотя бы десять минут – достаточно для того, чтобы новость успела распространиться по сети, – все бы захотели урвать от этого лакомого кусочка. Так зачем же отдавать его задарма какому-то там «Свежему Приключению»?

Они заплатят, все они заплатят. Они кинутся на приманку, как стая леммингов. Разве они смогут удержаться? Ни один канал не захочет упустить возможности видеть воссоединение Кейна и Пэллес Одна лишь плата за лицензии на эти несколько минут с лихвой покроет затраты на все проклятое Приключение!

Итак, решение, Коллберг принял решение и, не тратя времени зря, приказал коммуникативному центру Студии приготовиться к работе на прием. Сто марок за секунду? Тысячу? Он предоставил ребятам из отдела по продаже назначить цену, от которой сетевые директора будут скрежетать зубами и рвать волосы, однако примут ее. После этого Коллберг позвонил в офис «Свежего Приключения».

– Дайте мне профессионала Клирлейка, – потребовал он. – Это биз… администратор Коллберг.

«Это ненадолго. Я уже чувствую, что мне недолго оставаться простым администратором».

Голоса, вещающие с пяти миллиардов экранов по всей Земле, слишком торопливы – так обычно объявляют о войне. Почти все они говорят по-английски; не многие из существующих узконациональных каналов, которые располагаются где-то на задворках, могут наскрести денег, чтобы заплатить назначенную Студией цену. Эти бесплотные голоса произносят различные слова, но смысл в них один и тот же: «Вы должны увидеть это Вам должно быть интересно. Это самое важное, что только может быть в вашей жизни».

И лицо, симпатичное, честное, безупречно выбритое лицо, обрамленное вьющимися напомаженными волосами. В этом лице заключена особая власть, некое сочетание религиозной экзальтации и заносчивости, оно как бы заявляет: «Я здесь, и я все знаю. А вот вы узнаете только то, что я расскажу вам».

В нем есть сила, оно просто светится ею. Из искренних глаз на десять миллиардов зрителей изливается поток энергии.

– Прямой репортаж из центральной Студии Сан-Франциско. С вами Джед Клирлейк.

Король повышает голос, пытаясь перекричать шум дождя;

– Это тут!

Сердце у меня замирает.

Неужели я действительно подошел так близко?

Огромный остов склада смутно виден за стеной ливня. У меня холодеет позвоночник и подгибаются ноги. Я смотрю на сидящего верхом Ламорака и на Таланн, ведущую его лошадь под уздцы; они похожи на призрачные силуэты. Я наклоняюсь поближе к уху короля; поля наших шляп смыкаются – мы можем вздохнуть и поговорить.

– Пусть твои ребята войдут, – предлагаю я. – Пусть они ждут здесь, пока Пэллес не будет готова уйти, – мы не можем позволить им разговориться с каким-нибудь нехорошим дядей.

Его величество снова бросает на меня косой взгляд, словно проверяя, действительно ли я выгляжу так, как выгляжу.

– Ну ладно, – кивает он.

Затем поднимает руку и машет, призывая кантийцев. Мне кажется, они не видят этого жеста, однако вскоре начинают появляться ссутулившиеся под дождем фигуры.

– Говорю тебе, мы уже осматривали это место, Томми до сих пор тут сидит. Черт, да сам Берн вернулся сюда и обыскал помещение после той драки с дерьмом. Здесь Пэллес нет.

Я выразительно улыбаюсь.

– Ты не знаешь ее так, как знаю я. Здесь у нее свыше тридцати человек, обеспеченных едой, водой, спальными местами и нужником. Она не бросит все это – ей больше некуда идти и некому довериться. А прятаться лучше всего там, где охотники уже искали. – Я оглядываюсь: все двенадцать кантийцев уже на месте. – Идем внутрь.

Я трогаюсь первым, за мной Таланн с лошадью Ламорака. Его величество в последний раз пересчитывает свой отряд. Оказавшись внутри, он ведет нас сквозь лабиринт рухнувших, траченных гнилью балок в заднюю комнату, откуда исходит розоватый свет.

У разожженного в центре помещения костра сидит Томми. Увидев меня, он выпрямляется.

– Эй, Кейн! Что ты…

Потом он замечает позади меня короля и вытягивается по стойке «смирно», отдавая салют вначале мне, потом ему.

– Если вы за Пэллес Рил, то ее здесь нет, – говорит он. – Поесть не принесли?

– Где у них тут подвал? Как в него пройти?

– Вон туда, – показывает он. – Но…

Сквозь дверной проем он видит фыркающую лошадь, на которой сидит Ламорак, Таланн и кантийцев и в изумлении трясет головой.

– Неужели ни один из вас – ни один! – не догадался Прихватить жратву?