Ольга Баумгертнер - Связующая магия

- Насколько давно?

- С тех пор как «оживил» свои рисунки. Бэйзел всегда считал, что это визуальная магия.

- То есть, ты в основном применял ее в рисовании?

- Да.

- И ты молчал об этом?

- Это было еще хуже, чем владеть гипномагией.

- Может и так, - Ретч повертел в руках книжку. - Как проверим, действует ли твоя связующая магия?

- Ты вернешься к себе и сделаешь маленькую запись. Я тебе отвечу.

- Что ж, давай попробуем, - он раскрыл портал. - И все-таки не забредай слишком далеко в мирах. А если понадобиться помощь - позови меня!

- Ты говоришь, совсем как моя мать.

- Она любит тебя, как и я, - Ретч улыбнулся. - Надеюсь, ты в этом никогда не сомневался?

- Один раз. Нет, два раза, - поправился я.

Ретч нахмурился.

- Когда это? Ну допустим в библиотеке я вел себя не совсем разумно… А еще, вероятно, когда Бэйзела посчитали погибшим - но тогда все не знали что думать, и кому верить…

Я улыбнулся.

- Вот видишь, ты об этом сам знаешь.

- Но я больше никогда…

- Не зарекайся, Ретч. Я и сам себе иногда не верю.

- Ну, тогда хоть я тебе буду верить, - он обнял меня на прощанье. - Не пропадай. Мы все ждем твоего возращения.

Ретч шагнул в портал. Я раскрыл книгу. Через несколько мгновений в ней появилась запись, сделанная рукой Ретча.

«Не забредай далеко, мой повелитель. И если по пути тебе попадется что-нибудь необычное - надеюсь, ты сообщишь об этом?»

«Что ты считаешь необычным, Ретч?» - в ответ написал я.

«Это тебе лучше знать. По мирам ты побродил побольше моего. Как бы там ни было - возвращайся скорее».

На следующий день я направился с Виленом в его больницу. В кабинете, куда он привет меня, несколько столов оказались завалены горами инструментов. Я открыл рот от изумления.

- Так много?

- Вы, наверное, даже не подозреваете, сколько людей живет в нашем мире и сколько нуждается в помощи, - заметил Вилен.

- Послушайте, - произнес я. - Давайте я сделаю сейчас всего несколько. А вы опробуете его в деле. Вдруг моя магия только испортит инструмент?

- Хорошо. Мы проверим.

Он отобрал несколько хирургических ножей. Я на миг задумался и немного изменил заклятие на них.

- Я не стал делать их всережущими, - пояснил я. - Только для человеческой плоти. Вам же не надо, чтобы ваши ножи прорезали стены? Точить их не понадобиться.

Вилен кивнул, осторожно взял инструмент и куда-то унес. Я остался в кабинете, ожидать результатов. Еще через два часа Вилен вернулся весьма довольный.

- Все прошло успешно.

Я кивнул и приступил к накладываю заклинаний на остальные инструменты. На это у меня ушло часа четыре. Вечером на радостях Вилен приготовил отличный ужин и достал бутылку вина.

- Почему вы живете один? - спросил я. - Где ваша семья?

- Вы видели фотографию в гостиной, да? - Вилен погрустнел. - Жена ушла от меня лет восемь назад, забрав обоих детей.

- Почему?

- Из-за моей работы. Я почти не бываю дома. Но… если я не смог сделать счастливой ее, то подарил счастье многим другим, вернув им здоровье.

Я опустил глаза.

- Завтра я уеду, - произнес я.

- Куда?

- Не знаю. Дальше. Я нашел один конец миров. Может, где-то существует другой.

Итак, я покинул мир Вилена. Я решил делать небольшие записи и зарисовки всех миров, в которых побываю. Делал я их в своих альбомах для рисования. Ни один мир, кроме Бинаина, не имел имени, поэтому мне пришлось просто нумеровать их. Отсчет я вел от мира первой обители. Бинаин выходил шестнадцатым, а мир Вилена соответственно, сорок шестым. Все двадцать восемь миров, лежащие между ними, немного походили на Бинаин, но являлись безлюдными или малозаселенными. Мир Вилена неожиданно выделялся среди них. И я подумывал, что возможно дальше меня ожидает нечто подобное. Однако я ошибся. Вновь потянулись однообразные мирки с мелкими городками или, еще чаще, безлюдные степные земли. В некоторых из них даже не было ни морей, ни океанов, в других все вокруг заполняли пески пустынь. Впрочем, попадались и заросшие невероятно дремучими лесами миры. В эти дебри мне лезть тоже не хотелось.

В каждом из миров я раскрывал портал, осматривал окрестности с высоты птичьего полета и делал зарисовки, если вдруг что-то заинтересовывало меня. Так я минул около пятнадцати миров, безлюдных, с нетронутой природой. Мой альбом в итоге украсили несколько рисунков. Я нарисовал величественный водопад, падающий тонкой струей разбившегося и сверкающего под солнцем хрусталя с невероятной высоты в бирюзовую чашу озера. Нарисовал желтые скалы, пронзенные золотыми лучами рассвета, слегка тонувшие в утреннем тумане и похожие из-за многовекового сурового ветра на дырявый окаменевший сыр. Нарисовал странную хищную птицу - огромную, с кроваво-красным оперением, ухватившую мощным клювом в бледно-изумрудной чаще крупную змею, такую же зеленую, что ее чешуя казалась плотно вросшими в ее гибкое тело мелкими листочками.