Глен Кук - Тьма всех ночей

– Как он? – спросил Рольф.

– Выжил, – ответила Элана. – И я не могу обнаружить ничего, хотя он выглядит умирающим. Пока что я должна продержать его живым. – Она заторопилась прочь.

– Подожди! – сказал Рагнарсон. – Там, в Нижних Оружейных палатах, есть комната, которой никто не пользуется. Если мы сможем перетащить его туда, то уберем с дороги. Проклятие! Проклятие! – Он был испуган, что Хаакен их выдаст, и боялся, потеряет единственного остававшегося члена семьи.

Сверху Салтимбанко увидел, что что-то нарушилось в группе внизу. Он посмотрел на Королей Бурь: они были увлечены огнями у стен. Он оглянулся назад, на замковый двор, пытаясь понять, случилось. Увидел, что единственной, кто мог принести новости, была Элана.

– Сам-друг, – сказал он, – собираюсь вниз, в Глубокие Темницы. Облагородить храбрые отряды.

– Ха! – фыркнул Вальтер. – Нужно оправдание, чтобы повидать Непанту, э? Думаешь, забыла про тебя?

Салтимбанко с легким поклоном удалился.

Клыкодред изменялся быстро, как и его хозяин. Времена, когда Старец бывал дружелюбен, становились все реже, а когда раздражен – все чаще. Это устраивало Вартлоккура. Двести лет сделали одиночество привычкой. Избыток дружбы быстро заставил бы его снова пуститься в странствия.

Клыкодред менялся, и эти изменения портили настроение Старцу. Приходили слуги, нанимали бедняков из Ива Сколовды. Хотя они и боялись, но служба в Клыкодреде была лучше, чем ничего. Они подметали, скребли, чинили, обновляли. Они готовили, шили, заботились о новых лошадях, появившихся в стойлах Клыкодреда. Во дворах появились свиньи и поросята, утки, гуси, цыплята, козы, овцы и коровы. Появился кузнец с горном, его наковальня звенела весь день, как колокол. Плотник, чьи молоток и пила были в работе с рассвета до сумерек. Мельник. Ткач. Каменщик, сапожник, тележник, швея, мясник, пекарь, свечных дел мастер. И их дети. Множество смеющихся, носящихся по всему замку, как чума донимающих мягкосердечных повара и пекаря, выпрашивая чего-нибудь сладенького, швыряющих камни со стен: просто чтобы посмотреть, как они падают и исчезают из виду. Вартлоккур часто наблюдал за детьми с Башни ветров. Он никогда не был ребенком. О, и трубач! Что за трубач! Он творил волшебство своим собственным способом – такое же могучее, как у Вартлоккура, такое же бессмертное, как у Старца. Звенящие песни его трубы разносились по замку почище кузнечного молота, плотничьей пилы и детского смеха.

По мере того как Клыкодред становился более домашним, а люди обустраивались в нем, Вартлоккур и Старец отрывались от жизни замка.

Так. Старец входит во двор, где плотник и кузнец спорят с каменщиком о починке внутренней стены. Их доводы и весь остальной шум – в замирает. (Кроме игры на трубе: трубач ничего и боялся.) Они приходили в ужас от человека, который никогда не умрет. Хотя Старец не делал ничего такого, чтобы внушить страх.

Так. Вартлоккур гуляет по двору, где четыре маленькие девчонки прыгают через скакалку под музыку трубача. Он с любопытством наблюдает ними, остановившись поодаль. Но когда он подходит поближе, чтобы спросить о песенке, девчонки убегают. Ужасно обидно. Остается только трубач. Он не приходит в ужас от убийцы Ильказара.

Обиженные, оба чародея скрывались от своих слуг. Старец становился раздражительнее, Вартлоккур спокойнее. Но каждый из них утешал себя знанием своего преимущества над страхами этих людей: время. Поколения будут сменять друг друга, а они останутся. Настанет день, когда эти испуганные детишки станут дедушками других таких же. И страх, как соль из земли, выветрится из них.

И несколько столетий спустя люди больше не боялись своих хозяев. Старец мог разговаривать с плотником и не делать вид, будто не замечает, что плотника бьет дрожь от страха. Вартлоккур мог держать один конец скакалки для прыгающих девчонок, чтобы они потом благодарили его, называя «дядя Варт».

Но всегда был трубач, который ничего не боялся.

Столетие пришло и ушло, медленно, со своими переменами. Однажды за завтраком чародей сказал:

– Я не вызывал видения много лет. Мне интересно…

– Прояснился ли туман на твоей линии жизни? – улыбнулся Старец. Видение обещало разнообразие в этой жизни. – Нам надо будет пойти в Башню ветров?

– Абсолютно верно, – ответил Вартлоккур, заражаясь его возбуждением. – Будь у меня бог-покровитель, я бы помолился.