Дэвид Геммел - Кровь-камень

«Что это за… мусор?»

«Вовсе не мусор, Диакон. В этой книге одни факты. Почти все их мы получили непосредственно от людей, которые знавали Взыскующего Иерусалима, слышали его поучения. Я думал, вы будете довольны. Он предсказывал ваше явление здесь».

«Ничего подобного, Савл. И половина из тех, кто упомянут в первой главе, в глаза Шэнноу не видели. А многие из остальных дали волю своей фантазии».

«Но… Но откуда вы знаете. Диакон?»

«Знаю. Но тебя это не касается. Сколько экземпляров напечатано?

Савл заулыбался.

«Сорок тысяч. Диакон. И они расходятся так быстро, что мы готовим второе издание».

«Нет, мы его не готовим! Прекрати это. Савл!»

Шэнноу снял книгу с полки и раскрыл ее на черно-белой гравюре, изображавшей красавца всадника на вздыбившемся вороном коне, с серебряными пистолетами в руках и в глянцевой черной шляпе на голове. Вокруг него валялись трупы исчадий.

– Ну хотя бы они не утверждали, что я сразил десять тысяч ослиной челюстью, – прошептал Шэнноу, швыряя книгу на сосновую кровать.

Он осторожно приоткрыл ставень и высунулся наружу. Внизу стоял фургон Иеремии с проломленной крышей. Внутри спали три-четыре волчеца, остальные разлеглись у разрушенного сарая.

«Что ты намерен делать, Шэнноу? – спросил он себя. – Каким способом остановишь Зверя?»

В нем пробудился страх, но он подавил его.

– Что вы тут делаете? – спросила Бет. – Это комната моего сына.

Шэнноу сел на кровать, вспоминая, как сидел тут, читая мальчику.

– Мне тяжела твоя ненависть, Бет, – сказал он негромко.

– Я не питаю к вам ненависти, Диакон. Я презираю вас. Это не одно и то же.

Он устало поднялся на ноги.

– Тебе следовало бы выбрать что-нибудь одно. Ты презираешь меня, потому что я не отступил ни на йоту и сразил моих врагов; ты презирала своего любовника Йона за то, что он отказался сражать своих врагов. Чего, собственно, ты требуешь от мужчин?

– Я не собираюсь вступать с вами в споры, – глухо сказала она.

– Да неужели? Тогда почему ты последовала за мной сюда?

– Не знаю. И зря пошла. – Однако она не повернулась, чтобы уйти, а прошла к окну и села в старую качалку. – А откуда вы знаете про меня и Йона? У вас и здесь соглядатаи?

– Нет, никого… А знаю я потому, что сам был здесь, Бет. Я был здесь.

– Я вас не видела!

– Ты все еще меня не видишь, – сказал он грустно, проходя мимо нее. Сосновые ступеньки заскрипели под его тяжестью, и доктор Мередит оглянулся.

– Какая мертвая стоит тишина!

– Долго она продолжаться не будет, доктор. Вы бы, спросили фрей Мак-Адам, не найдется ли у нее для вас запасного пистолета.

– Я плохой стрелок, Диакон. Пистолеты не для меня.

– Это очень хорошо, доктор, пока есть, кому охотиться для вас. Но вам особой меткости и не понадобится. Мишени будут на расстоянии вытянутой лапы от вашего лица. Попросите пистолет.

– Что делает человека таким, как вы, Диакон? – спросил Мередит, краснея.

– Боль, малый. Страдание, печаль и утраты. – Шэнноу кивнул на укрытый одеялом труп Иеремии. – Сегодня ты чуточку узнал их вкус. К утру узнаешь его получше. Я не против, чтобы ты осуждал меня, мальчик. Все равно я сам осуждаю себя еще строже. Однако предлагаю совместно стараться выжить.

Мередит кивнул.

– Тут вы правы, – сказал он. – Но вы собирались рассказать мне про Врата. Кто их создал и зачем?

Шэнноу подошел к креслу и посмотрел на спящую молодую женщину. Бет поставила рядом с креслом красивую резную колыбельку и уложила в нее младенца.

– Этого никто не знает, – ответил он, старательно понижая голос. – Очень давно мне встретился человек, который уверял, что они были созданы в Атлантиде за двенадцать тысяч лет до Второго Падения. Однако они вполне могут быть гораздо древнее. В старом мире было полно сказаний о Вратах, и старых прямых путях, и драконьих тропах, и магнитных линиях. Фактов практически нет, но гипотез десятки и десятки.

– Как они отворяются?

Шэнноу бесшумно отошел от спящей матери и младенца к двери.

– Этого я объяснить не могу. Одна моя знакомая женщина была знатоком всего этого. Но в день Падения она осталась в старом мире и, полагаю, погибла с ним. Когда-то она провела меня через Врата в свой дом в краю, называвшемся Аризона. Красивый край. Но как она устраивала это… – Он пожал плечами. – У нее был осколок Сипстрасси, камня Даниила. Вспыхнул фиолетовый свет, и мы оказались там.

– А, да! – сказал Мередит. – Камни! Я про них слышал, но ни одного не видел. В Единстве в одной больнице с их помощью вылечивали рак и подобные заболевания. Поразительно!