Алексеева Яна - Сестра Рока

Посвящается

Марку Твену

Роберту Хайнлайну

Энтони Хоупу

Саймону Грину.

А так же с благодарностью Марине и Ксении, терпеливым бетам.

Когда вышла книга Саймона Грина "Кровь и честь", повествующая о том, как один переживающий не лучшие времена актер занял место весьма "милого" принца, в самом ее начале шло витиеватое предисловие, в котором автор признавался, что идея сюжета была заимствована. И указывался, так сказать, ее первоисточник. Это "Пленник Зенды" Энтони Хоупа. Мною прочитан, и с удовольствием… Между прочим, сей автор - незаслуженно забытый классик приключенческого жанра, по моему личному мнению.

А сама книга - весьма элегантная, благородная и романтичная, куда уж без этого.

Лично же я предпочту извиняться перед куда большим количеством писателей. Двумя вышеупомянутыми, ставшими моими вдохновителями, и, вдобавок, Хайнланом ("Двойная звезда"), и Марком Твеном ("Принц и нищий"), ими не ставшими, ибо прочитаны были позже, чем Грин и Хоуп.

Но остановиться было выше моих сил. И пересказ, переложение, переиначивание, или как это еще назвать (плагиатом - не хочется, потому что мир вроде бы оригинальный, надеюсь…) пережив пару раз катастрофические обрушения компьютера (это Судьба была против, не иначе), обрело таки зримое воплощение.

Так что же случится, если в тех же декорациях (Замок, смена власти, интриги и убийства) играть будут не принц и актер, а принцесса и актриса?

Ну а те, кто не читал тех, кто успел раньше, не переживайте.

Книги, они не убегают.

Алое закатное солнце окрашивало весь мир в цвета войны. Пурпурные сухие травы, высотой в человеческий рост, медленно колыхались на слабом ветру. Пологие склоны холма, стелящегося у меня под ногами, казалось, покрыты коростой высохшей крови.

Я стояла на гребне, задумчиво прощаясь со Степью. Горькие запахи одиночества и полыни навевали воспоминания… За моей спиной возвышались изъеденные временем стены, по которым будто медленно стекали красноватые ручейки. Подкинула в ладони кинжал и, поморщившись, полоснула по левой руке. Кап, кап, кап… сухая, не знающая дождей земля быстро впитывала ритуальное подношение. Прощальное…

- Степь, дочь твоя благодарит за силу, за удачу, за жизнь… прими же мой последний дар, - душу щемило от странной печали. Степь - страшное, опасное и капризное место. Но она дала нам жизнь, и сколько бы мы ее не проклинали - это наша родина. Наша мать… сколько лет прошло под мерное ее дыхание, пригибающее к земле, приносящее беды и печали, радости и торжества… И вот я покидаю тебя.

Кап, кап, кап…

Чуть шелохнулись травы, слабый шелест донес до меня невнятный выдох благословения. Даже не смотря на то, что я не знаю ни полного ритуала, ни истинного обращения… очень, очень хорошо! Моя удача все еще со мной. Моя странная удача… Порез на запястье под моим настороженным взглядом затянулся сам. Неестественно быстро и бесследно.

Вздохнув, я взгромоздилась на уже надоевшее седло, и мы поспешили к восточной калитке. Хорошо бы успеть до закрытия, ночевать под стенами города не хотелось.

Достигнув цели, обидно оставаться с носом. Тем более здесь, под древними стенами, после заката наступает время совсем других существ и еще одну ночь в Степи, особенно после Прощания, я не выдержу.

Лошадь, прихрамывая, спешила к воротам. Ей тоже не хотелось знакомиться с моей норовистой матерью с другой стороны. Итак, четырнадцатидневное непрерывное бегство через самое сердце Хальдских Степей обошлось нам очень дорого. Даже не смотря на кровавое подношение в начале пути. Мое правое бедро украсилось длинным рваным шрамом от когтей степной кошки, жутковатой твари размером с лошадь.

Ежедневные ритуальные три капли крови для Степи истощили меня, особенно после того, как заводную лошадь со всем багажом и припасами пришлось бросить на съедение, улепетывая от нехорошей смерти. Сейчас живот просто сводило от голода.

Ко всему прочему… У сухих трав, укрывающих Степь, есть одна очень интересная особенность. Они - острые. Края каждой травинки, словно острые ножи, способные изрезать в кровь руки даже сквозь кожаные морские рукавицы. Только не мои, ведь я оплатила проезд… но одежды это не касается. Так что сейчас на мне последние сапоги с отваливающимися подметками, протертая едва ли не до дыр рубашка и лохмотья кожаных штанов. Нарезанный на ленточки плащ сложен до лучших времен в чересседельную сумку. Волосы, собранные в узел на затылке, покрывал толстый слой серой пыли. К воротам города Ларинн приближалась натуральная оборванка… пустят ли?