Робин Хобб: Странствия убийцы

Единственная вещь, которая звучит лучше, чем еда.

– У меня нет сил больше убивать, – сказал я ему. Какой смысл убивать людей? Столько работы и никакой еды в результате!

Я устало поднялся на ноги.

– Пойдем поищем в их палатках. Мне нужно что-нибудь для перевязки. И у них может найтись и еда.

Я оставил мою старую рубашку там, где она упала. Я найду себе другую. Сейчас даже ее вес казался мне непосильным. Я бы даже бросил меч Верити, если бы уже не вложил его в ножны. Вынимать его снова было бы трудно. Внезапно я понял, что слишком устал даже для этого.

Палатки были растоптаны во время драконьей охоты. Одна упала на костер и тлела. Я оттащил ее в сторону и затоптал. Потом мы с волком начали тщательно отбирать то, что пригодится в пути. Его нос быстро обнаружил запасы еды. Там нашлось немного сухого мяса, но в основном это был хлеб. Мы были чересчур голодны, чтобы привередничать. Я так долго вообще не ел хлеба, что этот показался мне исключительно вкусным. Я даже нашел мех с вином, но, сделав глоток, решил, что лучше буду промывать им раны. Я перевязал их коричневым батистом рубашки одного из солдат. У меня все еще оставалось немного вина. Я снова попробовал его. Потом попытался убедить Ночного Волка позволить мне промыть и его раны, но он отказался, сообщив, что они и без того сильно болят.

Я начал засыпать, но заставил себя встать на ноги. Я нашел подходящую сумку и вытряхнул из нее все ненужное. Я скатал два одеяла и крепко связал их и нашел коричневый с золотом плащ, в который можно было бы заворачиваться в холодные вечера. Я взял несколько буханок хлеба и тоже сложил их в сумку.

Что ты делаешь? Ночной Волк дремал, почти спал.

Я не хочу проводить эту ночь здесь. Поэтому я собираю все, что потребуется для нашего путешествия.

Путешествия? Куда мы идем?

Некоторое время я стоял неподвижно. В Бакк, к Молли? Нет. Никогда. В Джампи? Почему? Зачем снова идти по этой бесконечной тяжелой черной дороге? Я не нашел для этого никакой причины.

Во всяком случае, я не хочу спать здесь. Я бы хотел как можно дальше уйти от этой колонны, прежде чем. лечь отдыхать.

Очень хорошо. Потом: Что это?

Мы замерли там, где стояли, насторожив все свои чувства.

– Пойдем и узнаем, – тихо предложил я.

День уже клонился к вечеру, и тени под деревьями становились все глубже. Мы слышали звук, который казался чужим среди кваканья лягушек, жужжания насекомых и затихающих песен дневных птиц. Он шел с места битвы.

Мы нашли Уилла. Он полз к колонне. Вернее, он пытался ползти. Когда мы увидели его, он был неподвижен. Одна его нога была оторвана. Кость торчала из разорванной плоти. Он затянул вокруг обрубка штанину, но сделал это недостаточно хорошо. Кровь все еще сочилась. Ночной Волк обнажил зубы, когда я нагнулся, чтобы прикоснуться к нему. Он был еще жив, но быстро угасал. Регал должен был знать, что Уилл еще жив, но он никого не послал за ним. Даже ради соблюдения приличий он не удосужился с уважением отнестись к человеку, который служил ему так долго.

Я сильнее затянул повязку. Потом я приподнял его голову и влил ему в рот воды.

Зачем это? — спросил Ночной Волк. – Мы ненавидим, его, и он почти мертв. Так дай ему умереть.

Не сейчас. Только не сейчас.

– Уилл? Ты меня слышишь, Уилл?

Единственным знаком, что он услышал меня, было изменение его дыхания. Я дал ему еще воды. Он вдохнул несколько капель, закашлялся и сделал глоток. Он глубоко вдохнул, потом резко выдохнул.

Я раскрылся и вобрал в себя Скилл.

Брат мой, оставь это. Дай ему умереть. Это дело стервятников – клевать падаль.

– Я не за Уиллом охочусь, Ночной Волк. Это, возможно, мой последний шанс добраться до Регала. Я собираюсь использовать его.

Он ничего не ответил и лег на землю рядом со мной. Он смотрел, как я вбираю в себя Скилл. Сколько его нужно, чтобы убить? Смогу ли я собрать достаточно?

Уилл был так слаб, что я почти стыдился самого себя. Я пробил его защиту с той же легкостью, с какой мог бы развести руки больного ребенка. Дело было не только в боли и потере крови. Дело было в смерти Барла, которая последовала за смертью Каррода. И в шоке от предательства Регала. Его преданность Регалу была впечатана в него Скиллом. Он не мог понять, что у Регала никогда не было настоящей связи с ним. Ему было стыдно, что я вижу это.

Убей меня, бастард. Я все равно умираю.

Дело не в тебе, Уилл. И никогда не было в тебе. Сейчас я ясно видел это. Я копался в нем, как будто пытался нащупать в ране наконечник стрелы. Он слабо сопротивлялся, но я не обращал на это внимания. Я перебирал его воспоминания, но нашел мало полезного. Да, у Регала были группы, но они были молоды и зелены – просто люди со способностями к Скиллу. Даже те, кого я видел в каменоломне, не были надежны. Регал хотел, чтобы он создал большие группы, способные набрать много силы. Но Регал не понимал, что близость не может быть вынужденной и разделенной таким количеством людей. Они потеряли четверых на Дороге Скилла. Они не умерли, но глаза их были пусты, а сознание затуманено. Еще двое прошли через колонну вместе с ним, но после этого потеряли способности к Скиллу. Группу не так просто создать.