Мэри Грин - Муза рекламы

Но Макс извлек резиновую грушу у нее изо рта, и она, судорожно вздохнув, пришла в себя. Раскаленные ягодицы саднели. Боль в анусе обострилась. Андреа с шумом выпустила воздух сквозь стиснутые зубы и почувствовала, что у нее свело скулы. Пока она пыталась расслабиться и восстановить нормальное дыхание, Руга развязал ей руки и снял с ее глаз темную повязку. Андреа опустила ступни на скамью и открыла глаза: перед ними возникли оранжевые круги.

Слабеющей рукой она не без труда извлекла затычку из своего ануса, и оттуда с шумом вырвался спертый воздух. Андреа обвела затуманенным взглядом стены зала, и ей почудилось, что полотна Ротко впитывают в себя свет, наполняя помещение темной энергией. Охваченная благоговейным трепетом, она затаила дыхание.

Макс Руга прилег рядом с ней на скамью и, погладив ее по голове, нежно поцеловал в губы. Андреа обняла его и начала тереться об него всем телом. При этом она незаметно дотянулась рукой до баночки с вазелином и, зачерпнув оттуда добрую порцию этой золотистой ароматной смазки, стала умащивать ею свой пылающий зад. По анусу распространилось благодатное тепло, боль стихла. Андреа вздохнула с облегчением и встала на колени. Макс чмокнул ее в щеку и прошептал:

— Пожалуйста, открой коробочку!

Андреа подползла на четвереньках к заветному футляру, врученному ей Филиппом, и сдвинула крышку.

Внутри, на бархатной обивке, лежал ониксовый пенис. Холодный и твердый, он своими размерами и формой напоминал член Макса Руги, причем, как отца, так и сына, с той лишь разницей, что немного суживался в основании, плавно переходящем в два ониксовых яичка.

Именно таким описал этот ритуальный предмет Андреа Филипп, инструктируя ее в клубе геев. Следуя его напутствию, она скрупулезно выполнила все действия, предусмотренные сценарием этого эксцентричного обряда, и заслужила почетное право опробовать фамильный фетиш, окруженный множеством легенд. Молва приписывала авторство его создания самым разным историческим личностям. Но как ни велик был соблазн поверить ей, Андреа все-таки склонялась к тому, что ваятелем уникальной каменной копии фаллоса был обладатель его оригинала — сам Макс Руга-отец.

Когда творец бережно взял в руки свое любимое изделие, Андреа почувствовала столь сильное волнение, что зажмурилась и замерла в ожидании свершения самого ответственного действа — введения фетиша ей в анус. Основательно растянутый и промассированный в ходе предыдущей обязательной процедуры, болезненной, но не лишенной и приятных аспектов, ее задний проход был совершенно подготовлен к новой встрече с прекрасным. Прохладный благородный оникс столь легко и быстро проскользнул в него, что Андреа не успела даже охнуть. Неописуемый восторг от одной лишь мысли, что она соприкоснулась с тайной стороной личной жизни мужчин из рода Руга, поверг ее в оцепенение.

Стенки прямой кишки, щедро пропитанные пахучим вазелином, с восторгом сжали каменного гостя в своих горячих объятиях, а пунцовые ягодицы чмокнулись с ониксовыми яичками. Но им не долго пришлось топтаться на пороге ануса: Руга заботливо раздвинул пальцами румяные щеки зада Андреа и пропихнул в него все свое любимое творение.

После этого он улегся спиной на скамью, явив горящему взору Андреа свой эрегированный пенис, и закрыл глаза, уверенный, что она знает, как поступить.

Охваченная звериным вожделением, Андреа встала над ним на карачках, сделала два глубоких вздоха и, выпрямившись, начала плавно садиться на торчащий член, сдавленный серебряным колечком. Ее влагалище судорожно сжималось от нетерпения, шейка матки сладостно ныла, предвкушая скорое свидание с головкой, а клитор трепетал, изнемогая от желания побыстрее потереться о кольцо.

Едва лишь кончик члена поцеловал ее половые губы, Андреа испустила потоки соков и воскликнула:

— Ой!

Это незатейливое междометие как нельзя лучше отобразило состояние ее души в этот волшебный миг. Андреа вложила в него все обуревавшие ее чувства, не поддававшиеся описанию другими словами. Радость ее была воистину безмерна. Фаллос Руги-отца пришелся ей в самую пору. Он устраивал ее и своей твердостью, и длиной, и толщиной. Не в силах сдерживать свой восторг, Андреа впустила его в себя целиком и заегозила на чреслах Макса.

Эта детская непосредственность, возможно, была и не совсем уместна в столь ответственный момент, но простительна, ибо Андреа заслужила право ликовать и бурно веселиться, оседлав наконец-то мужчину, за которым гонялась, как ей казалось, уже целую вечность. Руга-старший напрягся, закряхтел и с натуженным стоном вогнал в ее лоно свой инструмент чуточку глубже. Но именно этот пустячок и вызвал у нее дрожь во всем теле и звон в ушах. Серебряное кольцо царапнуло клитор, и с уст Андреа сорвалось томное: