Резник Юлия - Не ты

Мура — вот, кто напомнил Севе о том, что он жив. Вот, кто его встряхнул со всей силы! Нереальное чувство влюбленности, которое им овладело, вернуло Богатыреву вкус жизни. Он ощутил небывалый подъем. Впервые до конца поверил в то, что и без ног можно быть счастливым. Даже его музыка стала другой. Более плавной и лирической. То, что расцветало внутри буйным цветом, выливалось в нежные, полные любви мелодии. Сева был уверен, что Маша не сможет не оценить порывы его души. А она… с отцом.

Твою ж мать! У него три дня крышу срывало! Представлял их вместе и места себе не находил. В бессилии поднимал лицо к потолку и шипел: «Ну, вот какого х*ра, Господи? Какого х*ра именно она?» Нет, батя был нормальным мужиком. Он здорово ему помог, когда приключилась беда, они даже сблизились в тот период, но… Это не означало, что Сева был готов уступить отцу свою женщину! Ни хрена! Никому её просто так не отдаст, у всех отвоюет! Если надо, по трупам пойдет, но не остановится! Богатырев был уверен, что сможет сделать Машу счастливой. У них всегда было много общего, та же любовь к музыке! Просто раньше он этого не замечал. Теперь поумнел, и будет ценить ее, как никто никогда не сможет. Будет ее любить. Одну. Всегда!

Всеволод день и ночь думал о том, как разлучить отца и Машу, но ничего толкового в голову не приходило. Это порядком бесило, ведь чем дольше эта парочка оставались вместе, тем невыносимее становилась его ревность. К концу третьего дня он уже был готов выть от бессилия.

Кулак врезался в стену, в костяшках взорвалась боль. Сева с недоумением посмотрел на сочащиеся кровью ссадины. Будто бы это не он только что изображал из себя ср*ного Халка.

— Да пошло оно все!

Богатырев собрался быстро, несмотря на все неудобства, связанные с протезами. Чистая футболка, джинсы, в которых он был вынужден ходить круглый год… Прихрамывая, спустился со ступеней, забрался в машину. Не было сил терпеть! Больше не было!

Маша сидела в приемной и сосредоточенно порхала пальцами по клавишам довольно дорогого и статусного компьютера. Дело отца процветало… И расположение офиса, и вся его обстановка ненавязчиво намекали на этот непреложный факт. И почему-то это еще сильнее бесило.

— Сева? — Мура вскинула на парня свои удивительно красивые глаза и мягко улыбнулась. — Привет! Ты… к отцу?

— Угу. Нужно поговорить, — ответил Всеволод, пристально Машу разглядывая. Сегодня она опять выглядела как модель. Батя не скупится, вкладывает в девочку бабки. Муд*к старый. Злость кипела внутри, Сева пытался с ней совладать, выстраивал контроли, но их смывало потоками каленой добела ярости.

— Он пока занят. У него серьезные переговоры. Ты бы позвонил в следующий раз, чтобы ждать не приходилось, — открыто улыбнулась Мура.

Севе показалось, что она не только внешне другой стала, но и внутри. Раньше она на ежа колючего походила. Даже совсем недавно. И взгляд всегда отводила, за челкой пряталась. А сейчас как будто расцвела — стала более уверенной в себе и открытой.

— Ничего. Я подожду.

— Выпьешь чего-нибудь?

— Нет. Не хочу тебя отвлекать.

— Да брось… Минералки холодной хочешь? На улице жарко, небось…

Маша склонилась к небольшому холодильнику, встроенному в добротную деревянную стенку. Извлекла бутылку французской Эвиан и взялась за крышку, но та ей не поддалась. Всеволод усмехнулся. Поманил пальцем и быстро открыл. Интересно, она обратила внимание на то, какие у него мышцы? Ему бы очень хотелось, чтобы Маша оценила то, в какой прекрасной форме он находился. Батя тоже ничего, но до сына ему, как до Китая. Впрочем, у того ноги на месте, а это, наверное, сравнивает счет.

Зазвонил телефон. Маша схватила трубку и отчего-то насупила брови.

— Алло? Нет, мама, я не пропала… Да, я знаю, что папа в больнице. Мы его вчера навещали… Я купила ему лекарства… А что я еще могла сделать? У меня нет таких денег… Нет, я не буду этого делать… Даже не проси! — голос Маши, казалось, звенел, как натянутая до предела струна, а потом упал почти до шепота, — я отдала все, что у меня было, мама. Но этого, как всегда, оказалось мало… Что ж… прости, что я не могу пустить себя на органы. Ты бы, наверное, обрадовалась такой возможности!

Её маленькая рука с непомерно большим телефоном медленно сползла по телу и замерла где-то в области груди. Сева резко встал и тремя нескладными шагами преодолел разделяющее их расстояние, кожей чувствуя, что сейчас Маше нужна поддержка.

— Эй… Маш, все нормально?