Дина Аллен - Загадочный портрет

Единственное, что держит ее здесь, — это Нино. Тебе не хочется расставаться с ним, шептал внутренний голос. Пусть вы родственники, но вас уже связывают не только родственные узы. Вот лишь бы знать, к добру ли это.

Вере не хотелось еще раз увидеть слезы Лоренцо, по крайней мере, вызванные ею…

— Посмотрим, — успокаивающе проговорила она. — Мне тоже кажется, что Джулио должен получше познакомиться с вами. Поэтому я согласилась приехать сюда.

На несколько мгновений в комнате воцарилась тишина.

— Ты прощаешь?

Когда-то гордый и могущественный, он произнес эти два слова так, словно они мучили его долгие годы.

Наверное, так оно и было.

— Синьор Манчини, пожалуйста, — запротестовала Вера, не в силах вот так сразу забыть то плохое, что было связано с ним в жизни ее мужа. — Я еще не была знакома со Слаем, когда случилось то, что случилось. Когда вы и Слай поссорились…

— Ты была его женой. Теперь его нет, а ты есть… Одна только ты можешь простить меня, или не простить. Я был не прав… Не прав… Ты понимаешь? Я не должен был так поступать с ним!

У Марии дрогнули губы, словно она в первый раз слышала признание своего сына и сожалела, что для него потребовалось так много времени. Однако она молчала. Молчал Нино. И Виола тоже молчала. За их спинами притаилась пылавшая злобой Сильвана.

Не желая смотреть на Нино, чтобы не подпасть под его влияние, и не желая поддаваться злобе Сильваны, Вера решила положиться на свое сердце. Что оно ей подскажет, то она и сделает. Отец Слая просит об отпущении греха. Пусть он был деспотом, какое право имеет она отказать ему в милосердии?

— Я прощаю… как простил бы вас Слай, если бы был сейчас на моем месте, — наконец проговорила Вера, вспомнив покойного мужа и придя к мысли, что вражда не может быть вечной. — Синьор Манчини, ваш сын любил вас. Если бы сегодня он стоял тут, рядом со мной, я уверена, он сказал бы то же самое.

Слезы заблестели в глазах Лоренцо Манчини. Еще раз подняв здоровую руку, он потрепал Джулио по светлым волосам.

— Мы еще поговорим с тобой, правда, малыш?

Джулио с младенчества чутко реагировал на все, что его окружало, и теперь, почувствовав изменение в настроении матери и больного старика в постели, не отшатнулся от него.

— Хорошо, дедушка Манчини, — сказал он, словно пробуя на вкус незнакомое имя, которое Вера назвала ему по дороге из Милана в Турин.

В тот же день — к величайшему удовольствию Джулио — Нино запряг пони и взял их на экскурсию по владениям семейства Манчини. Даже Вера не представляла, что такое богатство может быть в руках одной семьи. Несмотря на воскресенье, заслуженный день отдыха, на южном склоне холма крестьяне в соломенных шляпах, прикрывавших их лица от солнца, обрывали сухие листья с виноградных лоз и располагали зеленые так, чтобы они не закрывали сверкавший наподобие драгоценных камней зреющий виноград от солнечных лучей. То тут, то там они срывали несколько ягод и клали их в брезентовые мешки, которые носили при себе.

Джулио сидел между Верой и Нино на деревянной скамейке.

— Зачем они это делают? — спросил он. — Почему не срывают всю гроздь сразу?

— Потому что виноград еще не совсем созрел. — Потянув за вожжи и придержав пони, Нино с одобрением посмотрел на мальчика. — Ягоды в маленьких мешочках отдадут Микеле, и он проверит, сколько в них сахара и кислоты, — объяснил Нино. — А когда сахара будет достаточно, мы все пойдем собирать урожай… даже твоя прабабушка. Чтобы получилось хорошее вино, виноград надо собрать как можно быстрее.

Стараясь не поддаваться ощущению, будто она уже когда-то была на вилле Воглиа и все тут отлично знает, особенно пятисотлетнюю каменную конюшню, Вера всем телом повернулась к Нино.

— А нам тоже разрешат помочь?

Нино улыбнулся.

— Ну конечно. Вы же члены семьи. Иначе и быть не может.

Если иметь в виду Сильвану и Марию, то лучше не надо, мысленно ответила ему Вера. А вот с тобой… с Виолой… может быть, с Лоренцо, если он проживет достаточно долго, чтобы…

Когда их взгляды встретились, обоим показалось, будто они думают об одном и том же… Мы можем быть одной семьей, но, кажется, мне хочется большего, размышляла Вера, когда они, греясь на сентябрьском солнышке, поехали дальше между рядами виноградника. Мы всегда знали друг друга. И пусть все считают это безумием, я уверена, так оно и есть.

Вера не была убеждена, что готова поверить другому Нино, которого сумела увидеть в нем. Она даже не хотела видеть того, другого. У нее появилось неприятное чувство — чем больше она приближалась к Нино, тем глубже погружалась в тайну, которую навязывали ей галлюцинации и пугающее ощущение, будто вилла издавна знакома ей, и не понаслышке. Каким-то образом все связано…