Татьяна 100 Рожева: Грузинские морщинки

– Я тоже сначала ушам своим не поверил. Прокрутил запись несколько раз.

Да… Искали в интернете, обсуждали, как какие вещества действуют. Но это даже не самое интересное. Самое интересное то, что у нее, оказывается, есть мужик. И она с ним все это время… ну, в общем, изменяла мне. – Он отвернулся и замолчал. Потом кинулся на меня:

– Ну, вот скажи ты мне как женщина! Ты же лучше другую женщину поймешь, ну чего ей не хватало? Ну, ведь одного только и просил – не изменяй мне! Неужели и правда все женщины бляди, прости за выражение, и ничего нет у вас святого? Я не понимаю! Можешь объяснить?

– Я не могу за всех дур отвечать, Акакий.

– Она не дура! – обиделся он.

– Ну, за всех блядей. Я только за себя могу.

– Ну, ты же женщина! Я не могу этого понять! Объясни мне, – канючил Акакий.

– Что вы хотите понять? Чего ей не хватало? Денег и секса.

– Денег? Я же давал, я же ни в чем не отказывал! Ну да…, – ответил он самому себе. – А почему презерватив сняла?

– Чтобы повод был свалить на Вас беременность. Она уже была в тот момент беременной и ребенок не Ваш.

– А ноготь зачем стригла?

– Не знаю. Экспертизу сделать, может, или подделать результаты.

– Да, – убитым голосом произнес Акакий. – Ишь, как ты быстро разобралась. Женщина женщину лучше поймет. А я, дурак, все мучился! Если бы рядом женщина была, объяснила бы…

– А где была жена?

– Она не знала сначала. Я не рассказывал. Слушай, а зачем же она говорила, что любит меня? Ведь никто за язык не тянул…

– Чтобы получить то, что получила. Вы как маленький, честное слово.

– Но это же непорядочно! Ох, я и дурак! Но зато уж теперь никогда не поведусь на женские слова. Научила жизнь! До сих пор расхлебываю.

– А что сейчас? Вы дочку… девочку видите?

– Нет.

– А деньги даете на нее?

– Уже нет.

– А почему экспертизу не сделаете?

– Она не дает ребенка.

– Но ведь девочка учится в школе, где-то гуляет. Так сложно состричь ноготь?

– Там еще слюна нужна.

– Ну, слюну взять.

– За ней следят все время. Меня не пускают к ней.

– Подкупите учительницу. Она вам за тысячу рублей всю слюну у всех учеников соберет.

– Да… надо, – вяло согласился Акакий.

– А почему вы отсуживаете квартиру, которая записана на жену, я не поняла?

– Там… в общем, все немного сложней, – вздохнул Акакий. – Мужик, с которым она сейчас, сын прокурора. Он там заправляет. Они под его дуду пляшут с мамашей вместе и сестрой, сама бы она не догадалась до такого… Она хорошая девочка…

– До какого такого?

– Заявления на меня писать, что я мол, отравить ее пытался, что ребенка хотел выкрасть, что от налогов скрываюсь. В общем, там много всего. Все это приходится суду рассматривать. Два года этим заняты. Но я не сдамся. Сейчас адвоката хорошего беру. Повоюем еще. Ну, дурак я, знаю. А дураков надо учить… Ты что-то еще будешь?

– Нет, спасибо.

– Я тебя отвезу. Можно? И в следующий раз мы пойдем в настоящий грузинский ресторан.

После двух настоящих грузинских ресторанов с правильными салатами из помидоров и огурцов, с рассказами о теплой Грузии и сетованиями на нервную московскую жизнь, Акакий, накрыв ладонью мою руку и отведя глаза, сказал:

– Тебе нужен хороший мужчина. Любовник. Я хочу им стать для тебя. Я хочу, чтобы у нас были близкие отношения.

– А как же Ваша замечательная жена?

– У нас близости уже много лет нет, – ответил он, не поднимая глаз. – Ты ответишь мне? Больше невмоготу смотреть на твои сисечки. Помять хочу. Такие они сладенькие, сисечки твои…

– Акакий… Хороший мужчина – любовник мне, конечно, не помешает. Но если вы еще раз скажете «сладенькие сисечки», меня стошнит хачапури.

– Да? А как же их называть? Они такие сладкие… твои сисечки… я даже не знаю…

– Хачапури на подходе, Акакий! Предупреждаю! Хотя бы сиськи!

– Си… – не смог выговорить он. – Но это же так грубо! Я не смогу!

– Надо учиться! А то я не смогу!

– Хорошо. Я буду стараться. Си… си…

– Ськи! – помогла я. – К следующему разу задание. Освоить!

– Хорошо. Как скажешь. Я на все согласен.

В следующий раз мы направились в его квартиру, в которой «пока никто не живет, потому что один съемщик уехал, а другого, такого же, пока не нашел».

– Какого такого же?

– Мужчина из Газпрома был. Жил один, в командировках по полгода. И платил за год вперед, не торгуясь.

В супермаркете Акакий ставил в тележку вино и продукты, не глядя на цены – повадки хорошего мужчины-любовника. На углу сталинской пятиэтажки он сконфуженно замялся.