Павел Муратов: Собеседник

Эти ошибки были, впрочем, немногочисленны. Не было обстоятельств, среди которых мог потеряться француз. В кармане у него всегда находились два, три готовых выхода, и лорду Эльмору оставалось только из них выбирать. Огюст знал все состояния и положения людей. Богатство и бедность, деревня и город, честность и плутовство не имели от него тайн. Он в совершенстве умел обходиться с ревнивыми мужьями и жадными процентщиками. Он чувствовал себя как дома на паркете дворца и на земляном полу хижины. Не зная ни одного языка, он разговаривал так, что жители разных стран начинали казаться сами незнающими собственной своей речи. Люди Востока почитали его не менее, чем его господина. Благодаря его усердию, лорд Эльмор мог завести тот достойный самого султана сераль, в котором он пробыл несколько месяцев в счастливой лени и совершенной праздности.

Внезапно лорд Эльмор разогнал своих пленниц и возвратился в Европу. Казалось, из опыта многоженства сделал он вывод о необходимости одной жены. Богатому и красивому лорду легко было сделать выбор. Состояние его, несмотря на всю расточительность Шехеразады, не уменьшилось, но, напротив, умножилось за эти годы. Наружность приобрела новые качества. Молодой Эльмор возмужал и окреп, солнце Востока слегка обожгло его кожу и тронуло бронзой волны волос. Глаза, привыкшие видеть безбрежность морей и бескрайность пустынь, глядели зорко и пристально. Нога ступала с той твердостью, какую приобретает путешественик и мореход.

На берегах Женевского озера лорд Эльмор встретил свою будущую леди Елену. Она обращала к снежным верхушкам Альп или спокойной поверхности вод фиалковые свои глаза и подняла их на искателя ее руки лишь в минуту решительного признания. Слабый румянец залил ее щеки; сердце ее замерло той болью, как если бы она бросилась в пропасть.

Леди Елена была нежна, проста душой и прекрасна. Лорд Эльмор оказался для нее слишком восторженным супругом. Он слишком длинно и неотступно глядел на нее, чтобы не увидеть вместо нее одно из рожденных им же самим видений. Он наряжал ее и осыпал драгоценностями. Лондонский сезон был прожит ими с неслыханным, неестественным, тревожным великолепием. В стенах дома Эльморов празднества сменялись одно другим, соперничая между собой в приближении к границам здравого смысла. Жизнь утратила все признаки действительного бытия и растворилась в иллюзии театрального зрелища. Леди Елена принуждена была чувствовать себя то королевой фей, то Офелией, то Клеопатрой, успевая лишь тосковать в душе о простоте и скромности своего недавнего девичьего существования. Эльмор то окружал ее сказочным раболепием составленного из статистов двора, то мчал ее на берега Клайда, где в увитой плющом мельнице заставлял разыгрывать себя и ее, в образе мельника и мельничихи, не менее искусственную идиллию.

Леди Елена сделалась женщиной, она вздыхала, потихоньку плакала и мечтала об утешении. Встретившись с другом своих детских лет, она открыла ему сердце, и он сделался с той поры ее тайным печальным рыцарем. Немногочисленны были минуты, когда она пела для него песни их общего детства, аккомпанируя себе неуверенной рукой. В одну из таких минут лорд Эльмор проходил по соседнему залу, не обращая в задумчивости внимания на звуки музыки, слышавшиеся из-за закрытой двери. Огюст вырос внезапно у этой двери с неописуемым выражением на своем бритом лице, с неуловимым жестом почтительно опущенных по швам рук. Лорд Эльмор вздрогнул, он толкнул дверь и вошел в салон леди Елены.

Он увидел печального рыцаря, склонившегося, чтобы поцеловать маленькие пальцы, рассеянно медлившие на белой и черной клавиатуре. Лорд Эльмор громко захохотал. В следующее затем мгновение он вышел из салона леди Елены, захлопнув за собою дверь. Он продолжал смеяться, проходя большой зал и поднимаясь к себе по лестнице. Лишь у темных зеркал своей комнаты он умолк, как бы пораженный собственным отражением, являвшим искаженные бешенством черты лица.

Лорд Эльмор с той поры всегда смеялся громко и неудержимо, завидев леди Елену. Она же не переставала слышать этот ужасный смех и тогда, когда оставалась одна. Сидя у себя в спальне, она напрасно затыкала уши и, бросаясь на постель, тщетно заваливала себя подушками. Ее слабый ум стал выказывать признаки явного расстройства, она заболела. Супруг перевез ее в Вобернское аббатство и сам перестал тревожить ее своими посещениями, передав в руки родственниц и врачей. Леди Елена потеряла в болезни память, это помогло ее выздоровлению. Она уже вставала с постели, и ее выводили гулять в парк. Никто не знал, где находился лорд Эльмор, и никто в ее присутствии не говорил о нем.