Джеймс Келман: Воскресные газеты

На холме Белсайд он замедлил шаг и огляделся вокруг. Что это вон там за холмы? Наверно, Ренфрузские. Или это все еще холмы Старого Киркпэтрика? Чем топать по гудрону, он сбежал с холма по зеленому склону. С тех пор, как он 10 минут назад вышел из дому, он еще не встретил ни души. Когда он неожиданно выскочил на Драмчэпел-Роуд сразу перед крутым поворотом, он чуть было не попал под грузовик.

Грузовик резко, со скрежетом, затормозил, и водитель высунулся из кабины.

«Сукин сын, ты что, спятил? — прорычал водитель. — Не видишь, куда прешь?»

Но Томми даже не замедлил бега. Он пронесся вниз по Гарскадден-Роуд и через служебный вход вбежал на территорию Драмчэпелской железнодорожной станции. Поодаль, посреди открытой площадки, был газетный склад, перед ним стояли две машины, а к стенам склада были прислонены несколько велосипедов. Томми толкнул дверь. От густого сизого воздуха защипало в глазах. В комнате было полно людей, и все, казалось, орали, переругивались и перешучивались друг с другом. Томми пристроился в конец очереди, состоявшей из мальчиков, торопившихся получить свою порцию газет. Впрочем, мальчик, стоявший перед ним, оказался взрослым мужчиной с бородой. Томми уставился на него. За широким прилавком трое мужчин с помощью двух подростков раздавали воскресные газеты. Двое мужчин — толстый и тощий — зычно хохотали над анекдотом, который рассказывал третий — стриженый ежиком. Мальчики тоже улыбались: должно быть, анекдот был действительно смешной.

Каждому мальчику вручали тугие связки газет, и один получил так много, что ему потребовалось целых два мешка. Когда подошла очередь Томми, он сунулся вперед и крикнул:

«Участок номер шесть!»

«Номер шесть? — переспросил, глядя на него, стриженый ежиком.

«Ага».

«А где Макензи?»

«Он уехал в летний лагерь. Я его младший брат».

«В чем дело?» — спросил тощий.

«Говорит, что он младший брат Макензи», — отозвался стриженый ежиком, обернувшись через плечо.

«Таки младший!» — нахмурился толстый.

«Сколько тебе лет, парень?» — спросил стриженый ежиком.

«Двенадцать с половиной. Я уже был на этом участке с братом. Три раза».

«Ладно, подойдет», — сказал стриженый ежиком, увидев, что толстый с удивлением смотрит на Томми.

«А к следующему воскресенью Макензи вернется?» — спросил тощий.

«Ага! — ответил Томми. — Он только на неделю. Поехал со скаутским отрядом на Арран».

Тощий кивнул двум другим.

«Бог с ним, пускай», — согласился толстый.

«Ладно, Макензи-младший, давай свой мешок!»

Стриженый ежиком взял мешок и начал укладывать в него пачки газет «Пост», «Экспресс» и «Мэйл». Работая, он покрикивал на двух подростков, собиравших другие газеты с полок, тянувшихся по всей стене у него за спиной. Когда мешок был наполнен и все газеты уложены, мужчина два раза шлепнул мешком по прилавку и обратился к Томми.

«Слушай, сынок, — сказал он. — Они разложены по порядку». Он стал считать на пальцах. ««Пост», «Рейнолдз» и «Эмпайр». Ясно?»

Томми замялся, и стриженый ежиком повторил то же самое еще раз. Томми кивнул, и он продолжил:

«Теперь «Телеграф», «Обзервер» и «Таймс». Понял?»

«Ага».

«Хорошо, парень, а теперь пошел. И помни: мы закрываемся в два».

«В два?»

«В два. Не забудь».

«Но Джон всегда возвращался домой около 11».

«А, этот мне Джон! — улыбнулся стриженый ежиком. — Ладно, тащи!» Он толкнул мешок по прилавку, и Томми потянулся за ним. Один из подростков взялся держать лямку мешка, и Томми поддел под нее голову и правую руку. Подросток помог ему дотащить мешок до конца прилавка и потом озабоченно поглядел на Томми сверху вниз.

«Все в порядке?»

Томми кивнул и с натугой стянул мешок с прилавка. Мешок, наполненный газетами, камнем упал на пол, увлекши за собой Томми. Все расхохотались, глядя на лежавшего Томми, который никак не мог выпутаться из лямки. В конце концов тощий сказал:

«Эй, помогите ему».

К Томми подскочили трое мальчиков; они высвободили его и подняли мешок обратно на прилавок. Томми поглядел на мужчин. После минутной паузы тощий сказал стриженому ежиком:

«Ну, Джимми, что ты теперь думаешь?»

«А, парень справится».

«Дай ему участок полегче, — предложил толстый. — Этот шестой больно уж тяжелый. Мы отдадим его кому-нибудь другому».