Надежда Нелидова: Свекруха

Зачёркиваем. Мы в тупике.

– Я же говорю. Один выход: чемодан-вокзал-Кавказ, – настаивает Вера.

Эванджелина с состраданием смотрит на нас. Она не знает, как нам помочь. Но при слове «Кавказ» задумалась – и вдруг вся встрепенулась, ахнула.

– А ведь это идея… Чем чёрт не шутит?! У меня в Магасе живёт подружка Фирдаус… Сегодня же спишусь с ней, закину удочки.

– Ага, – бубнит Дробышко. – Нужны мы им, как рыбе зонтик. Там, знаете, какие богачи живут? По телевизору показывают: сплошь каменные дома. Вокруг стены бетонные трёхметровые.

– И потом, они своих стариков уважают, – осторожно замечает Эльза. – А мы для них неверные. Больно надо им ходить за неприкаянными русскими старухами.

– Во-первых, и там есть бедные люди, которым лишняя копеечка не помешает. Во-вторых, всё это можно оформить цивилизованно, с двусторонним договором, с гарантией. Нотариально заверить. Послушайте, – приходит в неподдельный восторг Эванджелина, – да ведь это можно такой проект забабахать! Гранты выхлопотать под эгидой дружбы народов… Кавказ – всероссийская здравница для пенсионеров! И у них проблема самозанятости решится…

– Ни за что не поеду, – решительно упирается Вахрамеева. – Не хочу стариться на чужой земле, среди чужих людей… Лучше здесь подыхать.

– Но ведь правда, – не слушая её, зачарованно говорит Эльза. – Нам ведь дорогущих отелей не надо… Доброе отношение, скромная тёплая комнатка. Целительный высокогорный воздух, луга с лекарственными травами, чистейшая ледниковая вода. По праздникам молодое вино, шашлык из свежей, экологически чистой баранины…

– Давайте не будем делить мясо неубитого барашка, – просит Эванджелина. – Ещё ничего не известно. В ближайшее время постараюсь съездить к Фирдаус. Всё разведаю, разузнаю. А вы здесь держите за меня кулачки.

Две недели у нас не было занятий. И вот в трубке долгожданный прекрасный, мелодичный, торжествующий голос Эванджелины! Она вернулась и просит срочно обзвонить «великолепную пятёрку». Сбор в «Папуасском счастье».

Прежде всего Эванджелина суеверно сплёвывает и стучит по столешнице. Всё складывается хорошо, и даже лучше, чем хорошо! В селении Д., откуда родом Фирдаус, жители долго мялись, переглядывались. Кое-кто ходил к мулле спросить, нет ли чего предосудительного. Но и пророк сказал: « Кто жесток к младшим и не уважает старших, тот не из нас» . Так они чуть не перессорились, «разбирая» нас по семьям. Очередь на нас выстроилась!

– Квартиры продадим, деньги положим на книжку… – соображает Прокопьевна. – И будем отдавать пенсию и наградные за уход и проживание.

– Да ни в коем случае! – всплёскивает лебедиными ручками Эванджелина. – Время смутное: лопнет банк, и ваши вклады – тю-тю. Решили пополнить ряды бомжей? Вас что, жизнь ничему не научила?! Квартира – это угол, крыша над головой. Это – Неприкосновенное.

Сделаем пробный шаг, весной съездим в гости. Сдадим ваши квартиры пока на полгодика, подыщем надёжных квартиросъёмщиков. Оформим через ЖЭКи… Пожалуй, лучше через нотариуса. Ах, если бы всё получилось! – Эванджелина взвизгивает, как девчонка. Она рада больше нас.

Одна Дробышко недовольна. Что-то мысленно прикидывает, подозрительно поблёскивает медвежьими глазками. Ревниво пыхтит:

– Ага. У меня «сталинка» в центре города, потолки три метра. Недавно капремонт был. У Прокопьевны «трёшка» и вид из окна – чисто пейзаж… А у неё, – кивает в мою сторону, – конура облезлая в хрущёвке на окраине. А в условиях одинаковых, небось, жить будем?!

– Нет, – сухо говорит Эванджелина. – Её поселят в облезлой собачьей конуре. Вы этого хотите, Дробышко? Не успели уехать, а уж склочничаете. С такими настроениями нечего и ехать, позориться.

– Та-ак. Плечики развернули, грудки выпятили, попки поджали! Про монету не забываем! И, па-ашли!

Сегодня наше последнее занятие в школе красивой походки. Эванджелина непривычно грустно-нежна с нами. Она не обзывает нас пьяной матроснёй, шлюхами и утками, откармливаемыми на фуа-гра. Она говорит, что мы дадим фору молодым, и что у неё никогда больше не будет таких прилежных учениц.

После занятий в раздевалке нас ждёт от неё сюрприз: чай и огромный воздушный сливочно-земляничный торт. Мы обсуждаем последние детали. Раздаём долги, доделываем дела. Вера увезла забывчивую маму в деревню к брату, не без скандала с его стороны.

– Да где же она?!

До отхода поезда остаётся шесть минут. Мы топчемся среди чемоданов на колёсиках и рюкзаков с пожитками «на первое время». Наши билеты и документы у Эванджелины, как и пачка нотариально заверенных документов. Она сегодня с утра побежала в Пенсионный фонд чего-то там «подчищать» и визировать.