1 ...6 7 8 10 11 12 ...36 Для кого-то это точка зияющей, пугающей черноты. Для кого-то: блаженного неземного сияния. Там иные измерения, ценности и идеалы. Там потуги земной славы – ничто, тщета, прах, тлен.
Но семнадцатилетним: юным и доверчивым, тугим, прыскающим соком, – рано знать такие вещи. Они жаждут всего сразу и много: всемирной славы, денег, путешествий, любви девушек. Смело стучатся во все двери, берут с боем, набиваются гурьбой в весёлый тесный лифт. Лифт тревожно мигает красной кнопкой: номинальная грузоподъёмность кабины превышена!
Лишних бесцеремонно выдавливают и выпихивают. Лифт облегчённо взмывает. Не везунчики больно падают, поднимаются, почёсывая ушибленные места и шишки. Ничего, вот сейчас подъедет следующий лифт, и уж тогда…
– У вас снова открыта крышка унитаза, – грустно делает замечание соседка. – Глядите, Римма Васильна: деньги в доме не задержатся. Уплывут. Испарятся. Примета такая. А вот ещё: если ноги в унитазе помыть – к богатству.
– Фу. Ужас, дикость.
– Ничего не дикость. Одна знакомая: между прочим, стоматолог, кандидат наук, вечером ноги помыла – а на следующий день банк ей долгосрочный кредит оформил. Тут главное: ноги глубже бултыхать, в самом сливе.
Римма с соседкой пьют чай на Римминой кухне. Соседка сходила в туалет и сразу приметила непорядок: не опущенную крышку.
Соседка живёт напротив, частенько приходит к Римме на кухонные посиделки. Соседке – пятьдесят, Римме – тридцать. Соседка – домохозяйка с незаконченным средним образованием, Римма – востребованный графический дизайнер. Они абсолютно разные люди: по возрасту, по образованию, по интересам.
Но как откажешь, когда у человека горе: прошлой весной потеряла двух своих поздних, выстраданных дочек-близняшек. И про унитаз, и про ноги соседка говорит отрешённо, равнодушно – как всё, что она в последнее время говорит и делает: будто во сне. Глаза устремлены в одну точку. Внутренне она всегда там – в тот день со своими девочками.
Иногда она приглашает Римму к себе. Бывает, в её дверь раздаются звонки, топот удирающих маленьких ног. Соседка всякий раз старчески шаркает к дверям, щёлкает дверным замком, выглядывает. Окликает пустоту: «Таня! Вика! Что же вы прячетесь от мамы?» На лестничной площадке гуляет сквознячок, снизу доносятся отдалённое шушуканье и детский смех.
Соседка оставляет у порога на бумажке конфетки и печенки. Они либо быстро исчезают, либо долго потом валяются, затоптанные чужими ногами и изгрызенные кошками.
– Танюшка с Викулей снова приходили. Скучают без меня, матушки, – так соседка, улыбаясь, объясняет происхождение звонков в дверь. Римма сидит, не поднимая глаз. Не будешь же её разубеждать, что это не дочки, а дворовые озорники.
– Вот ведь, кажется, всё делала, чтоб беду от дома отвести, – всплёскивает руками соседка. – Мусор из избы не мела. Волосы чесала – не выбрасывала, везла на дачу и сжигала. Ногти состриженные – в газетку и в банную печь. И всё равно несчастье грянуло, откуда не ждала.
– А при чём тут ногти и волосы? – не понимает Римма.
– Как при чём?! Вся информация о человеке – в ногтях и волосах. Это как частичку своего тела выбрасывать. На ветер пускать.
Римма читала о той трагедии в газете. Девочки шли с рюкзачками из школы. Апрель, солнышко, в поле мяконькие игольчатые травинки лезут. Они сели метрах в трёх от обочины на сухом прогретом местечке, затеяли игру-угадайку. Простенькая девчоночья игра заключалась в том, чтобы угадать, какой транспорт сейчас проедет. Легковушка или трактор. Автобус или скутер.
Например, Вика говорит: «Сейчас будет громадный-прегромадный, как дом, грузовик с прицепом! Даже земля затрясётся!» А по дороге трюхает пенсионер-огородник на разбитом вихляющемся велике. Скрипит педалями: «Скурлы-скурлы». Смешно! Кто проиграет – лёгонький, совсем не больной щелобанчик.
– Следующим будет… – начала Танюша. Следующим было вылетевшее на обочину авто, как сорвавшееся с цепи. Девочки вместе с рюкзачками пушинками взлетели в воздух.
В машине сидела пьяная компания. Все вышли, заботливо, деловито осмотрели автомобиль на предмет вмятин и царапин, попинали по покрышкам. Загрузились обратно и помчались дальше.
Машину бросили во дворах, сами сняли посуточную квартиру. Купили ещё коробку водки: с горя и на помин невинных детских душ, как объяснили следователю. Вот, мол, какие мы жалостливые, совестливые, сентиментальные. Выпили и повалились спать. Здесь их всех и взяли.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу