Владимир Скороденко - Спасатель. Рассказы английских писателей о молодежи

Тут Джимми как раз ошибся. Как всегда бывает в таких случаях, кое-кто заметил неладное, а кое-кто нет. Толстый дядька на спинке, например, ничего не заметил. А другие заметили Джимми со Скоттом, стали перекликаться и поплыли к ним. Когда Джимми был уже у самого берега, все сбежались, стали звать тех, кто подальше. Кричали наперебой, а один, высокий, сказал, что он врач.

Джимми ударился об песок. Все. Спасены. Он встал, и оказалось, что здесь по колено. Он нагнулся над Скоттом, которого, как корягу, легонько колыхал прибой. Лицо у Скотта было застылое, а глаза широко открыты. Соленая вода заливалась в них и выливалась обратно. Он не жмурился. Джимми отпустил Скотта, стал на корточки в воде, и его начало рвать.

Их со Скоттом уже окружила небольшая кучка народа, кто из воды — мокрые, кто с пляжа — сухие. Потом все бросили Джимми, распускавшего полосы блевотины по воде, и потащили Скотта на песок. Доктор наклонился над ним, а вокруг молча толклись любопытные. Ребятишки выглядывали у взрослых из-под ног, но их отослали за полицейским, чтоб полицейский составил протокол и просто чтоб они не смотрели на Скотта.

Джимми не слышал ничего, только как его выворачивает наизнанку, с таким грохотом, будто небо обрушивается на море. Между приступами он обещал богу сделать что угодно, только бы Скотт остался жив. Потом рвота унялась, и он встал. Никто не обращал на него внимания, и он вышел из воды и прошел мимо застылого Скотта и толпы любопытных. Тут дорогу ему загородил кто-то темный и большой.

Джимми, конечно, прекрасно знал полицейского Красных Скал, мистера Уокера, и нисколько его не боялся. Но сейчас того как подменили, будто совсем другой мистер Уокер, суровый, жесткий, пришел составлять протокол.

— Мне понадобятся твои показания, — сказал он.

— Он…? — сказал Джимми. Он не мог выговорить — «умер».

— Ты был при исполнении и увидел, что он тонет?

— Я был в море. Он позвал, — сказал Джимми.

— Пусть парень оденется, — сказал доктор; он стоял на коленях возле Скотта. — Не хватало только случая пневмонии вдобавок к смерти.

Смерти?

— Пойди высушись, а я сниму с тебя показания в кабине, — сказал мистер Уокер.

Им ничего не доказать, думал Джимми по дороге в кабину. Ноги его не слушались; они стали ватные, а коленки тряслись. Его всего било. Наверное, это никогда не кончится. Им не доказать, что я подговорил Скотта и обещал ему деньги. Засосало течение; со всяким может случиться. Правильно говорили насчет этих течений. Сильный пловец один на один еще может с ними сладить, но когда кого-то тащить… Нет, не виноват я.

— Я старался изо всех сил, — сказал он вслух. Ветер равнодушно подхватил и понес по берегу его голос.

— Никто б его не спас, — сказал он громко. — Он слишком далеко заплыл,

И тут он заплакал. От слез он почти не видел кабины. Он нащупал дверную ручку и очутился внутри. Кто стоял рядом, слышали, как он там надрывается от слез.

— Переживает, бедняга.

— Еще бы не переживать. Ему положено следить, чтоб такое не случалось, для того и держат.

Агнес тоже была тут, она слушала и молчала.

Минут через десять полицейский Уокер постучался в дверь кабины.

— Ну как, уже можешь говорить? — крикнул он за дверью.

Джимми открыл. Он не оделся и даже не вытерся.

— Ну чего ты, парень? — сказал полицейский скорей добродушно. — Ты держись. Не оправился еще, так с показаниями можно и обождать. Иди-ка ты домой, и пусть мамаша даст тебе чашку чаю и подольет туда чуток виски. А я потом зайду.

— Он…? — снова спросил Джимми.

— Сделали с ним что могли, — сказал полицейский. — Только не начал он дышать и уж не начнет. Сердце небось слабое было. Вскроют, конечно. Если окажется, что больное сердце, ты не будешь отвечать.

— Отвечать?

— За нарушение служебных обязанностей, — с нажимом сказал мистер Уокер. — У кого больное сердце, в любую минуту может умереть.

Господи, я и не знал, что у него больное сердце. Он и сам не знал. А то бы он мне сказал, неужели же нет? Да разве б я тогда предлагал ему такое? Выходит, я бога прогневил? Выходит, я злодей, убийца? Не убий. Скажи-ка ты это морю, господи. Море его убило, море его засосало. «Помогите!» — кричит. Каждую ночь буду теперь его лицо видеть. «Помогите!»

— Я ведь старался, — сказал он, обращаясь к тому месту, где стоял тогда Скотт. — Я старался тебе помочь.

— Иди-ка ты домой, — сказал мистер Уокер.

Пока Джимми шел длинной дорогой по разбросанному поселку, навстречу ему попалось несколько семей. Они шли к морю с купальниками и полотенцами, ребятишки несли совочки и ведерки, у одного была вертушка, и пластмассовые крылья все вертелись, вертелись. У всех были спокойные, курортные лица. Они еще не знали, что вечер омрачен. Думали, что все так же мирно искрятся волны.