Владимир Скороденко - Спасатель. Рассказы английских писателей о молодежи

— Получше выискать не мог, а? — И Скотт ткнул большим пальцем в сторону толстухи. — Ну и красотки сегодня на пляже. Одно удовольствие за них в воде подержаться.

— Ой, это Джимми слабо, — кривляясь, пропищала Агнес. — Он девочек боится, все знают.

— Она хочет научиться плавать, — небрежно бросил Джимми.

— Ладно тебе, — сказал Скотт. — Ей охота пообжиматься с молодым парнем, а когда ей еще такой случай перепадет?

— Джимми ее выручит, — сказала Агнес. — Вся надежда — Джимми, вся надежда — Джимми — ой-ой-ой! — пропела она на мотив «Знали бы вы Сьюзи».

— А если она начнет тонуть, станешь ее спасать? — язвил Скотт. — Она будет: «О, держите меня, я тону!» Это уж точно. — И он изобразил, как трепыхается и бьется толстуха.

— Да ну вас, без вас жарко, — сказал Джимми.

— Как она войдет в море, так оно выйдет из берегов, — сказал Скотт. — На два часа раньше прилив начнется.

— Джимми нарочно самую толстую выискал, — сказала Агнес. — Будет за ней прятаться, чтоб девочки его в плавках не увидели.

Скорей бы уж вернулась толстуха. Вот она появилась. В цветастом купальнике и резиновой шапочке. Вся белая и жирная. Ляжки тряслись, как желе.

— Явилась — не запылилась, — сказал Скотт. — Походкой легкою, как у слона. Спускай спасательную лодку.

— Ну вот, — улыбнулся Джимми толстухе. Она явно нервничала. — Первым делом надо войти в воду и освоиться, — сказал он.

— Я еще в этом году ни разу не купалась, — натянуто выговорила толстуха.

— Вода изумительная, вот посмотрите, — сказал Джимми.

— Вся надежда — Джимми, вся надежда — Джимми, — пропищала Агнес сзади. — Ой-ой-ой!

Джимми с толстухой пошли к морю.

— Ну вот, зайдем по грудки и начнем, — сказал он ей. Он сказал по грудки, и ему стало немного неудобно. Он смотрел прямо перед собой. Предгрозовой воздух сдавливал ему виски. Подошли к воде, Джимми забежал вперед и окунулся. Толстуха осторожно переступала по воде, лизавшей ей бледные ляжки.

— Ой, холодно, правда? — хныкала она. Потом она стала на колени и так осталась, по пояс в воде.

— Ну вот, теперь перейдем к первому упражнению, — сказал Джимми. — Движения ног.

Он показал ей, как держать на воде ладони и как надо поднять подбородок, делая простейшие лягушачьи движения ногами. Но у толстухи ничего не получалось. Она вся подавалась вниз, будто штангу собиралась выжать, но ноги ее совершенно не слушались, а когда чуть-чуть набегала волна, она разевала рот и задирала голову, как перепуганная кобыла.

— Да вы отталкивайтесь ногами вот так, чуть-чуть, — уговаривал Джимми.

— Лучше я в бассейне буду учиться, — пыхтела она.

— Вы скоро привыкнете, — говорил Джимми. Он сидел на дне, голова и плечи выступали из воды, и он беспомощно смотрел на толстуху. Конечно, все видят их и помирают со смеху. Может, взять ее за ноги и показать, как ими шевелить? Он просто не знал. Наверно, настоящие инструкторы по плаванию так и делают. Но у толстухи ноги были такие белые и рыхлые, что вроде даже неприлично до них дотрагиваться.

Они еще минут пять поплескались без толку, а потом толстуха сказала, что замерзла и пойдет оденется. Джимми прошлепал с ней до берега, и они вместе вылезли и пошли по песку, поливая его водой.

— Скоро у вас получится, — сказал он ей, улыбаясь так, чтоб все видели.

— Ла-Манш мне не переплыть, это уж точно, — сказала она.

Она ушла переодеваться, а Джимми растирался полотенцем в кабине. Дверь открылась, и показались злорадные физиономии Скотта и Агнес.

— Рано ты отвалился, — сказал Скотт. — Она только во вкус вошла.

— Джимми даже ее испугался, — сказала Агнес. Она сузила глаза, зеленые, как у кошки. И высунула язык. Он был как тонкая противная вафля.

— Шли бы вы лучше отсюда, — сказал Джимми, оборачиваясь и глядя на них. Агнес тут же исчезла, а Скотт остался на месте и сказал:

— Раньше ты понимал шутки.

Джимми посмотрел в окно. Народу на пляже хватало, но могло бы быть куда больше. Когда жара и духота голову разламывают — море такое спасенье, а там брызгалось всего человек двадцать. На больших курортах небось локтями в море проталкиваются, и на пляже яблоку негде упасть. Вдруг он понял мистера Прендергаста. Да, дела не сахар. На другое лето кабину снесут, а самого Джимми отправят в город, и он будет неделями торчать взаперти на фабрике. Вот ужас!

— Скотт, — сказал он. — Зайди-ка и прикрой дверь.

Скотт подчинился.

— Секретный разговор? — спросил он. — Смотри не скажи чего лишнего.