Дмитрий Притула - 17 рассказов

И после учебы ее оставили в этом же отделении.

А года через два пришла путевка на курсы кардиологии (это сердечные дела, но исключительно в смысле больных сердец, а не в смысле отношений между мужчиной и женщиной). И после курсов Лариса Алексеевна уже называлась районным кардиологом. Конечно, работы прибавилось: лечила больных в отделении и два раза вела приемы в поликлинике.

Помаленьку пришел опыт, и с работой Лариса Алексеевна справлялась хорошо. Но отчего-то больные считали, что хоть она и по сердечным делам, но сама-то не больно сердечная. Нет, больным не угодишь: вежливая, даже ласковая, улыбчивая, но вот что-то такое, сердечности в ней маловато. Ну, это и понятно, у тебя сердце больное, а у меня-то здоровое. Нет, правда, не будет же доктор на приеме каждому больному отдавать свое сердце — оно же у тебя одно, а их вон сколько. Да Лариса Алексеевна и сама ловила себя на том, что на приеме думала, а как там моя дочечка, пообедала ли, придя из школы, и Володя, вот вечером он будет злой или добрый.

Но это ладно. Главное, время, как ему и положено, текло себе да и текло, дочка переходила из класса в класс, училась, как и ее мама, средненько, решила идти по маминому пути, но в мединститут (университет) срезалась (хоть и делала две попытки), а потом поступила в то же училище, что когда-то закончила мама.

Семейная жизнь, она и есть семейная жизнь, течет и течет, радостей приносит мало, но есть дочка, свое жилье и работа, пожалуй что, даже и любимая.

Володя то вел себя спокойно, то вдруг начинал скандалить, ты чего так поздно пришла, у меня была большая выписка, но ведь не до восьми же, нет, именно до восьми, и работаю я не в одном месте, а в двух, ты вон вчера ночью приехал, я же молчу, ты это не равняй, если хозяин выпивает, не могу же я сказать, уезжаю, меня женушка заждалась. Мне за ненормированный труд денежки платят, и хорошие, и ты это знаешь.

Но! Однажды Лариса Алексеевна дежурила, и к ней пришел поболтать хирург, и тут ворвался Володя, а эти сидят и весело болтают, вы, доктор, идите к себе, а мне с женой надо обсудить срочное дело. Тот ушел, а Володя несколько раз ударил жену и потаскал за косу (удобно, коса ведь тугая и длинная).

Утром пришла заведующая, это что такое, Ларисочка (ну ведь синяки под глазами). Та рассказала. Даже без слез. Нет, милая, так жить нельзя, да если бы на меня муж руку поднял, я бы огрела его первым, что под руку попадется. А сейчас ты иди домой — больным показываться в таком виде нельзя.

Вечером Лариса Алексеевна сказала Володе: вместе мы жить не будем. Она и раньше говорила: еще один скандал, и мы разводимся; а он всегда отвечал одно: я тебя убью, если подашь на развод.

Но неожиданно он согласился. Да! Развод. Мне надоела тупая женщина, у меня есть другая. Заберу машину, а жилье оставлю вам. Это честно. Да.

Развелись, Володя переехал к другой, и Лариса Алексеевна стала свободной женщиной.

Ну а теперь так. Три года назад в жизни Ларисы Алексеевны появился мужчина, который ее отчаянно любит. Лет на десять старше, у него строительная фирма, то есть богатенький.

Три года назад Павел Андреевич — так его звали — перенес инфаркт. И Лариса Алексеевна его лечила. И Павел Андреевич — при свежем еще инфаркте — сразу и бесповоротно влюбился. А потом он раз в неделю приходил на поликлинический прием.

Почти на каждое ее дежурство он приходил с букетом цветов, стоя на коленях, вымаливал ее любовь.

Нет, это даже и странно: пожилой мужчина стоит на коленях и вымаливает любовь.

Худой, высокий, лысоватый. Такими влюбленными и преданными глазами на Ларису Алексеевну никто и никогда не смотрел.

Павел Андреевич холост — четыре года назад его жена разбилась. Два сына, почти взрослые и самостоятельные. В том смысле, что живут отдельно, но работают на отца. У него трое внуков.

Нет, Ларисе Алексеевне было приятно, что за ней так красиво ухаживают, но к замужеству не склонялась (а хватило и одного раза).

Не ездила на обязательные для таких людей, как, к примеру, Павел Андреевич, сборища, а вот в театры и на концерты несколько раз съездили.

Бывала у него и дома. Это даже не дом, а дворец, такие показывают в кино из жизни богатеньких. В пятнадцати километрах от Фонарева. Павел Андреевич сказал: мне здесь одному пусто, я сюда редко приезжаю, обычно ночую в городской квартире.

Да, но жизнь ведь просто устроена, она, как правило, сама подталкивает человека в нужном направлении. Ты только не очень сопротивляйся.

Однажды дочь Наташа привела домой не очень-то мытенького паренька и сказала: мы здесь будем жить. Что характерно, не спросила у матери: а можно я приведу в дом чужого человека (не на предмет, кстати, знакомства, а на предмет постоянного местожительства)? Все правильно, мамочка, ты в одной комнате, а мы в другой, ты на своей доле живешь, а мы на моей и папиной. А через полгода поженимся, если сойдемся характерами. А мы сойдемся, я знаю.