Вероника Алексеевна - Пятый дневник Тайлера Блэйка

Все рассыпается, ускользает из рук, как нотные листы, которые я так часто ронял в детстве. У меня трясутся руки. Всевидящий, спаси меня от моей маски. Спаси меня от этих укоризненных взглядов слушателей. Я сорвал голос.»

Город G окутала ночная мгла. Улицы стихли, а свет в окнах погас. Никто не смел высовываться из своих маленьких и уютных укрытий. Многие даже из-под одеяла боялись выглядывать. Именно такими были ночи в городе уже на протяжении нескольких лет. Все затихало и замирало в свете мутно-желтой луны. Лишь где-то в закоулках мелькали тени бродячих котов и крыс, ищущих пропитание. Ночь в этом безумном сером театре была своеобразным антрактом между действиями спектакля, а уже днем можно было наблюдать яркую и подвижную картину суеты. Кто-то обнаруживал, что с его счета в банке пропали все деньги, кто-то приезжал в больницу с тяжелыми травмами, а кто-то находил труп своего лучшего друга, части которого расфасовали по баночкам и поставили в холодильник. Такие способы убийства всегда забавляли, ведь они были намного интереснее, чем просто прострелить кому-то череп. Однако именно последнее было наиболее частым заказом. Мало кто любил красивые и изощренные казни, всем нужно было все делать быстро и без души. На самом деле для города G отсутствие души даже в таком деле, как смерть было нормальным.

Немой надеялся, что у него есть душа. Ему очень хотелось быть художником для этого города, ему хотелось быть хорошим музыкантом, чтобы люди во время его сольного концерта не засыпали, а вздрагивали каждый раз, когда он берет высокую ноту. Его скрипка всегда была при нем. И в этой скрипке всегда был хотя бы один свинцовый патрон. Так что Немой в любой момент мог без труда сыграть пару нот на костях своих клиентов.

С крыши девятиэтажного жилого здания открывался чудеснейший вид на ночной город. Было трудно, стоя на краю, не засмотреться на то, как в грязно-серых облаках, больше похожих на дым, проплывают по воздуху дирижабли, или на то, как спал безлюдных город. Даже такое мрачное и жуткое место как тюрьма, огражденная колючей проволокой, не казалась с крыши такой уж страшной. Даже там все замерло в ожидании утра. И даже там уже утром должны были обнаружить, что через одно из окон был застрелен заключенный. Николос Джейн по сути заслужил этого. Наверняка, любой родитель бы отдал все за то, чтобы чокнутый педофил скончался в своей одиночной камере с одним единственным окошком, защищенным от него же самого прочной металлической решеткой. Немому же было совсем нетрудно одолжить у одного своего хорошего «знакомого» из Подвалов Грина винтовку, чтобы пронести ее на крышу. А попасть в этого больного извращенца, собирающегося лечь спать и того проще. Утром разве что полицейские развели панику и в то же время были в самом настоящем недоумении, как кто-то мог обладать такой точностью.

Но Немого все эти беды совершенно не касались. Он просто сидел на противоположном краю крыши, чтобы со стороны тюрьмы его никто не заметил, и смотрел на луну сквозь черные линзы своих очков. Он чувствовал, как породнился с этой туманной и темной атмосферой ночного города. И он готов был сидеть в таком положении до самого утра, до той самой поры, пока ему не придет время сбросить свою карнавальную маску, чтобы показать солнцу свой истинный облик.

Однако даже такой мелочью как лунным светом Немой не мог наслаждаться долго. Его место было в тени, под землей, там, где были те, кто не посмеет даже пытаться сорвать с него шляпу или очки. Даже ночные жители подземного города были через чур трусливы для такого риска, а потому давно перестали интересоваться загадочной личностью человека во фраке. Некоторые из них, как и жители самого G, уже начинали верить в то, что Немой – это лишь их собственная галлюцинация или призрак. Но лучшее определение ему дала в свое время Линда, общаясь со своей подружкой Биби:

– Он не знает Всевидящего, Биби. Им управляет смерть. Он – Ангел Смерти!

И Немому отчасти даже нравилось подобное сравнение. Ему было приятно осознавать, что даже те, кто порой сами неплохо обращаются к нему и искренне улыбаются ему, все равно его боятся.

Когда Немой спустился в Подвалы, к нему тут же подбежал Уолтер Шеррман. Он остановился на расстоянии полутора метра от Немого и виновато и в то же время восхищенно уставился на него. Он пару секунд в буквальном смысле пялился на наемника в очках, но после все же встрепенулся, будто бы вспомнил что-то очень важное, и выпрямился.