Галина Грановская - Очки Гудвина

Ночью её разбудил, вырвал из сна стук в стену. Начинается, подумала она. Тоскливо заныло в груди.

С вечера она закрылась в своей комнате и не видела, в каком состоянии он вернулся домой. Впрочем, по тяжелому неверному шагу было ясно – в каком. Пришёл не слишком поздно – около одиннадцати. Долго возился на кухне, шарил в холодильнике, что-тоел.

А сколько сейчас? Светает уже. Её часто мучила бессонница и если она просыпалась среди ночи, уснуть снова почти никогда не удавалось. Стук в стену повторился. Да, теперь уже точно не уснуть.

Удар следовал за ударом, медленно, размеренно. Теперь это до утра. А завтра опять соседи будут, в лучшем случае, косо смотреть. В худшем – опять пожалуются участковому.

Снедаемая тихой яростью, она поднялась и открыла дверь в его комнату.

– Совсем мозги пропил? Соседи милицию вызовут.

– Плохо мне, – тяжело дыша, произнёс муж. – «Скорую» вызови.

– Какая «скорая» к тебе поедет? – враждебно спросила она. – Все знают, отчего тебе плохо. Весь город тебя знает. И кто потом за вызов будет платить? Сейчас не советские времена – за всё надо платить. А у меня нет денег. Сегодня последние отдала за свет, газ и квартиру.

– Звони, курица. Я не пил вчера. В преферанс играли…

Она не ответила. Отступив назад, поплотнее прикрыла за собой дверь и вернулась в свою комнату. Осторожно опустилась на кровать. Стук возобновился. Бог мой, да кончится ли это когда–нибудь? Она сидела, скрючившись, и слушала эти ненавистные удары ненавистного человека. Сколько он ещё стучал в стену – минуту, две? Полчаса?

Удары становились всё реже, всё тише… Потом наступила тишина.

Угомонился, пьяница. Теперь только она почувствовала, как задеревенела спина, замёрзли ноги. Легла, натянула на себя одеяло.

Повернула голову к тумбочке – сколько времени? Стрелки старого будильника стояли на половине седьмого. Опять забыла его завести. Впрочем, какая разница, рано ещё или поздно, всё равно теперь уже глаз не сомкнуть. Смотрела в окно, наблюдая за тем, как темнота за стеклом становилась всё жиже, пока не исчезла совсем, сменившись серым сумраком раннего утра. Тогда она поднялась, чтобы сходить в туалет. Дверь в его комнату оказалась приоткрыта, а сам он лежал на полу лицом вниз.

И вот его нет.

Людмила Павловна подошла к раковине и принялась мыть посуду – тарелку и чашку. Закончив, она вытерла руки старым вафельным полотенцем и замерла посреди кухни. Стояла так некоторое время, чуть склонив голову, словно к чему–то прислушиваясь.

Одна. Теперь она живёт одна.

К этому ещё предстоит привыкнуть.

По пути в спальню, задержалась у книжной полки, за стеклом которой стояла старая фотография. Людмила Павловна взяла её в руки. Молодые, смеющиеся лица. Какая она здесь весёлая! Казалось, лучший день в её жизни запечатлен. Впрочем, так оно и было, никогда она не бывала счастливее. Не знала тогда, что счастье будет очень коротким. Кто в юности может поверить, что жизнь способна сыграть с тобою такую злую шутку? Поманить сказочными видениями, а потом сбросить в ад.

Борис сделал ей предложение прямо во время обеда в ресторане. Она прикрыла глаза и увидела тот день так отчётливо, что казалось, это было только вчера. Всё помнилось до мелочей. Высокий красивый, в белой летней рубашке. Красное вино, котлета по–киевски. И её лучшая подруга рядом. А ещё старуха была за соседним столиком. Сидела как раз напротив Людмилы и всё смотрела, смотрела на неё сумасшедшими глазами. Наверное, много выпила, иначе не начала бы дебоширить. Завидует нашей юности, сказал Борис, когда её выводили. Пьянчуга–пророчица, фыркнула Валентина. Это же надо такого наговорить!

Людмила Павловна переворачивает фотографию. На обороте – полустертая, сделанная карандашом надпись.

«Июнь–197… Ресторан «Южный вечер».

Хороший был ресторан.

Cейчас там какая-топиццерия.

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ОТКРЫТКА

Под конец рабочего дня через плечо осторожно заглянул Ленивцев.

– Ну, как, что-нибудь получается?

Сергей неопределенно пожал плечами. Пока работа не завершена, трудно сказать, что получается.

– Посмотри.

На экране медленно разворачивается картинка: синий фон зимнего вечера, медленно падают редкие снежинки.

Красиво, – кивает Ленивцев, но дальше смотреть не хочет, некогда ему. – Ты вот что, если меня вдруг завтра с утра не будет, покажешь заказчику то, что наработал, чтобы он видел, дело идет. Не закончишь – не беда, что смог, то и сделал. Поздно он спохватился, перед самыми праздниками! Аванс я ему в любом случае не верну, – тут же решает. – Заказ сложный. Хорошо подумать надо, прежде чем за такое браться. Чтобы праздничная открытка да еще со встроенной рекламой, которую бы никто не заметил! Я сам бы за такое не взялся, – честно признается.