Григорий Канович - В антракте – смерть

Сверкали белые платьица с оборками.

Шуршали по надраенному, как палуба, полу туфельки заграничного и отечественного производства.

От купленных по дешевке на барахолке выходных пиджаков веяло временами бескровных раздоров – маршала Ридз-Смиглы и бежавшего из Литвы от большевиков президента Сметоны.

Офицерские галифе, похожие на перевернутые колбы, соседствовали с вполне миролюбивыми штатскими штанами, сшитыми по-стахановски на литовских швейных фабриках.

Пахло потом, пивом и сохранившими почти все свои достоинства довоенными бабушкиными духами, если бабушки танцующих дам были не еврейки, а польки или литовки (реквизированными в еврейских домах духами четыре долгих года душились грабители и палачи).

Скрипач Фима по прозвищу Паганини, вскинув литую, кудлатую голову и приложив свою впалую небритую щеку к скрипке, выводил то аргентинское танго, то «В бананово-лимонном Сингапуре», то свое, родное «Фар мир бисту шейн, фар мир хосту хейн» [1] Как ты красива, как мила для меня! ( идиш ). . Иногда он хриплым голосом подпевал себе, подражая Вертинскому или Козину, и со своего царского помоста недвусмысленно подмигивал разомлевшим от жары и от счастья красоткам.

Я не морочил себе голову, где эти танцульки происходят – на Конской, там, где постреливают, или на Стекольщиков, там, где, если что-то и услышишь, так только мерный и торжественный звон костельных колоколов. Я никого не спрашивал, что до войны находилось на том или другом месте – счастливого, беззаботного, такие мелочи меня совершенно не интересовали. Главное, чтобы тут по воскресеньям по-прежнему проходили вечера танцев и чтобы оркестр играл, играл и играл… И еще, чтобы кружились пары, и я кружился, пока Фима Паганини не уложит, как в люльку, свою скрипку, и пока дежурный не начнет выключать в зале свет.

Но случилось так, что в один из воскресных вечеров, когда я настроился было насладиться игрой Фимы Паганини и удивить всех своими танцевальными изысками и выкрутасами, я вдруг во внутреннем дворике увидел знакомую женскую фигуру.

Злата. Наша соседка Злата. Неужели и она пришла на танцы?

Нет, нет, наверно, я обознался. Злата никогда на танцы не ходила. Мама говорила, что из всей многодетной семьи Гершковичей в войну выжила только одна Злата.

Мужа ее убили в Панеряй, а в так называемой детской акции в Вильнюсском гетто погибли и ее близнецы – мальчик и девочка… Может, Злата назначила кому-то на Конской, возле клуба энкавэдэ свидание?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Как ты красива, как мила для меня! ( идиш ).