Григорий Неделько - Фактор разума

Космический корабль-перевозчик изрыгнёт в космос шлюпку. Пилот шлюпки будет уже наготове и, взяв управление в свои руки, поведёт маленькое судно к мирно кружащейся оранжево-серой планете с редкими коричневыми и зелёными участками.

Пройдя сквозь дымную и облачную атмосферу, надёжно защищённый, стремительно обтекаемый звёздный транспорт в форме сильно приплюснутой сферы с превосходной управляемостью и тончайшей, легчайшей взаимной сменой ускорения и разгона приземлится прямиком на скалистый уступ. Почти неслышно зашипев, отойдёт в сторону и, перекувырнувшись, поднимется трансформер-дверца из бронестекла, чтобы откатиться к верху шлюпки и там застыть, притянутая управляемыми магнитами. Пассажир – немолодой мужчина с седыми волосами стрижкой «бобриком», мужественным, бесстрастным лицом в морщинах, одетый в стандартную защитно-маскировочную униформу средней руки галактического путешественника – выберется из мини-корабля и, держа наготове трёхпозиционное ружьё (энергетический импульс/плазма/лазер), двинется в сторону редкого недружелюбного леса.

Все деревья в лесу будут голыми, чёрными – смесь копоти, оставленной звездолётами, взвеси пепла, непрестанно оседающей из атмосферы, и отшелушивающейся, старой и больной, истончившейся и помрачневшей коры; на своём пути мужчина с пушкой встретит немало проплешин, где вместо выжженной и погибшей от недостатка питательных веществ и газов травы – однотонные, шершавые, будто коленка старика, круги, овалы, трапеции и прочие геометрические фигуры и их экспрессионистские аналоги. Преодолев две-три сотни метров и не обнаружив искомого – а точнее, искомых, – пришелец в форме начнёт дуть в звукоимитатор, что настроен на голос животного; настроек у минитюрного, похожего на губную гармошку аппарата – более ста пятидесяти, однако человеку нужна лишь одна, определённая.

Никто не откликнется на зов.

Космонавт в спецформе двинется дальше, поводя глазами и ружьём, всякую секунду ожидая нападения или поспешного бегства… но никто: ни отчаянно-смелый, ни самоубийственно трусливый – никто не встретится ему на пути. А он, обойдя хилый вроде-лес и напрямую, и после – полукругом, даже и тогда не потеряет надежды; возвращаясь назад, он не перестанет мысленно повторять:

«Сейчас… вот сейчас, да!.. Надо выждать ещё минутку… ещё две минутки, пяток, и тогда!..»

Только всё впустую.

Огорчённый и удручённый, а кроме того, злой, нет, скорее, пожалуй, взбешённый, мужчина, похожий на солдата, закинет ружьё внутрь услужливо-приветливо открывшейся шлюпки, заберётся туда сам и, изрыгая проклятия и ругательства, взмоет вверх – обратно через атмосферу и в космос. Спустя полчаса-час его подхватит первый следующий заведённым, межгалактическим маршрутом перевозчик – аналог века́ назад устаревшего земного автобуса или трамвая, – и мужчина улетит прочь, выбросив из головы мысли о недавно посещённой планете. Когда вернётся домой, на Таурус-7, он расскажет ребятам, как его фантастически надули в ведомстве космической охоты; разрешение на отстрел он, ведо́мый бессильной яростью обманутого, сожжёт ещё на перевозчике, бросив титановую крышку с яркой красочной 3D-надписью в перерабатыватель ближайшего робота-мусорщика.

А внизу, если забыть про неоднозначность ориентирования в открытом космосе, где-то на серо-оранжевой, но не радостных, а грустных, боязливых оттенков планете, из глубокой-глубокой норы покажутся два горящих красных глаза… чтобы тут же сгинуть. И снова для гипотетического случайного наблюдателя негостеприимная неинтересная планета увидится пустой.

Скотт устало зевает и нежно гладит ружьё.

– Где же он?

Грэг умоляюще смотрит на приятеля.

– Спрятался, когда почуял нас, – объясняет он прописную истину Скотту, который и без того всё знает.

– Это-то понятно. Но куда он мог спрятаться?!

Устало вздохнув, Грэг всё-таки решает продолжить затеянный от скуки и долгого ожидания разговор.

– В нору – ты же знаешь, у них много нор. Чересчур много. А их самих очень мало – потому за них и платят бешеные деньги. Или ты думал, это будет как в присказке: «Пришёл, увидел, победил»? Наивно!

Скотт вздрагивает.

– Слышал?

– Ветер, – безразлично отзывается Грэг… и вдруг прикладывает палец к губам. – Тихо!